Два Генриха. Владимир Москалев

поборы с вина, скота, птицы, покоса, зерна, а вводит новые подати, например, на выжимание сока из винограда, что растет на участке крестьянина. Я уже не говорю, сколько вытягивает господин из своего крепостного за помол зерна и выпечку хлеба.

      – От такой жизни уйдешь, куда глаза глядят, – резюмировал сын Эда. – Наверное, так и происходит? – обратился он к епископу.

      – Именно так, – кивнул тот. – Потом они останавливаются в каком-либо месте, желательно ближе к городу, и начинают выкорчевывать леса. Получается большое поле. Они засевают его. Но у каждой земли есть свой хозяин. Узнав о новом поселении на землях, которые не приносили раньше никакого дохода, бароны берут под свою опеку беглых крестьян. Оброк, правда, они тоже устанавливают, но совсем небольшой, как правило, продуктами. Франки называют таких крестьян госпитами. Эти госпиты нередко прибывают в окрестности Туля как со стороны франков, так и с германских земель. Я охотно принимаю их, и они безумно рады невысокому налогу и тому, что находятся под защитой городских стен. Каждое утро они везут в город продукты, которые обменивают или продают. Возвращаются в свои дома с новой одеждой, обувью или другими товарами, которые покупают у ремесленников. Таким образом, друзья мои, – широко улыбнулся епископ, – город Туль процветает, и его окружает столь большое число деревень, что им не видно конца с самой высокой сторожевой башни, где висят набатные колокола. Отсюда делаю для себя важный вывод: хочешь жить богато – не скупись, дай и людям, окружающим тебя, жить хорошо, они воздадут тебе за твою доброту сторицей.

      На этом разговор закончился. Солнце палило немилосердно, и решено было переждать жару у Лана, правого притока Рейна. Заночевали в Вецларе, потом у самой границы Саксонии переправились на пароме через Везер. Здесь путешественникам повстречался странствующий монах в темной рясе. За плечами у него висела котомка с носильными вещами, в руке он держал посох. Увидев епископа, подошел, низко склонился, поцеловал руку.

      – Издалека идешь? – спросил Бруно.

      – Хожу по городам, проповедую слово Божие, – смиренно ответил монах.

      – Не боишься лихих людей? Немало их бродит окрест в поисках добычи.

      – Кто посмеет напасть на бедного инока, слугу Господа? А случись так – посох в руке у меня, что ни говори – оружие. Святые апостолы, спутники Христа, ходили по земле с посохом, а ведь мы, монахи, суть те же апостолы, коли проповедуем слово Христово.

      – И будете вознаграждены за это в жизни вечной, – осенил инока крестом епископ. Затем спросил: – Далеко ли направляешься нынче? Вижу, нам по пути.

      – В Гослар, ваше преподобие. Там моя обитель.

      – А ну, приятель, расскажи об этом городе, – подъехав ближе, вмешалась в беседу Агнес. – Говорят, король нынче там?

      Епископ бросил укоризненный взгляд на дочь и покачал головой. Потом, поймав взгляд случайного попутчика, милостиво кивнул:

      – Говори. Вот мул, садись в седло. Негоже нам, верховым,