Два Генриха. Владимир Москалев

собираясь потянуть ее на себя, и вдруг снова замер, уставившись на эту ручку, словно прочел на ней что-то очень важное. Странно, отчего это все мысли крутятся вокруг папского трона, ни одна не вильнет в сторону? Поинтересоваться бы, к примеру, где дочь… Но епископ стоял, будто его приковали к двери, и читал, как пророк Даниил, начертанное на ручке Валтасарово пророчество. Хорошо, что не его изберут папой. Он даже будет всячески противиться, если об этом зайдет речь. Хитрость невелика: новому понтифику не прожить и полгода. Отравят, убьют или задушат. Кто? Те авантюристы, что роем вьются вокруг его трона. Им стоит лишь дождаться, когда король уедет домой. Вряд ли он снова вернется, получив скорбное известие. Пройти всю страну и перевалить через Альпы – не по тропинке прошагать к ближайшему колодцу. А новый папа не скоро найдется: святые отцы не глупы, задумаются. За это время убийца может многое успеть. А потом докажи – он или кто иной? А на трон сел, так потому, что тот оказался свободен.

      Подумав так, Бруно облегченно вздохнул, улыбнулся и вышел из кабинета.

* * *

      Сборы были недолгими; охрана – двадцать всадников. Они в кожаных куртках с медными бляхами, на головах шлемы с пластиной, защищающей нос, на ногах у некоторых металлические чулки, руки в перчатках. Те, кто познатнее, надевали под куртку кольчугу. Каждый вооружен мечом, копьем и топором.

      Епископ восседал верхом на муле, его вооружение составляла лишь палица – необходимый атрибут. По статусу лицам духовного звания запрещалось проливать кровь, поэтому они не брали с собой ни меча, ни даже кинжала. Палицу – из дерева, обитую железом – можно и даже нужно.

      Место епископа – позади повозки, в которой еда, шатер, теплая одежда, постель: путь неблизкий, как знать, доведется ли заночевать в монастыре или в городе. Что, если в дороге застанет дождь? На этот случай везли палатки.

      Впереди повозки четверо всадников попарно, друг за другом, а за епископом – монахи, клирики, викарий, остальные воины, за ними конюхи в желтых колетах и перевитой ремнями обуви и еще кое-кто из прислуги.

      Бруно пожелал по левую руку видеть Ноэля, по правую – Агнес. Она одета как рыцарь, не подумаешь, что женщина.

      Оруженосец с копьями и шлемами, тяжело вздыхая, тащился позади хозяина. Благодарил Пресвятую Деву, что брат с сестрой избавили его от щитов; те были огромных размеров, защищали все тело.

      Весь путь поделили надвое: первую половину предстояло плыть вниз по течению Мозели, для этого у пристани стояло наготове судно. От Кобленца до Гослара – уже на лошадях: здесь нет водных путей; единственная речка, впадающая в Рейн в этом месте, несудоходна, мелка.

      Рано утром выехали из ворот де Мец и направились к набережной. Здесь, на глубоком месте, стоял корабль с перекинутыми на берег длинными сходнями. По ним и стали переправляться на судно путешественники, ведя коней в поводу.

      Близ портовой таверны, в тени вяза стоял какой-то человек и неотрывно наблюдал за посадкой. Глаза его возбужденно бегали по