Два Генриха. Владимир Москалев

поиски? Она не могла далеко уйти.

      – Нет, Агнес. Будь так, она тотчас открылась бы тебе и не исчезла бы, едва увидев меня.

      Глава 7. Перед отъездом

      После того, как прибыл гонец из Гослара, которого он посылал туда, епископ приказал собираться в дорогу. Ему не терпелось указать королю на недопустимость нынешнего положения дел в церкви, к чему призывали клюнийцы и о чем без устали вещали с кафедр монах Гильдебранд[18] и его горячий сторонник Дамиани. Их проповеди и воззвания вселяли, однако, и надежду, и страх. Чего хотели клюнийцы? Создать мощную церковную организацию с высокой дисциплиной и папой во главе ее. Запретить симонию[19], подрывающую авторитет церкви. В самом деле, что ни епископ или аббат – то светское лицо, купившее эту должность или получившее как феод от короля. И озабочено это лицо отнюдь не благочестием паствы; на уме у него охота, войны, оргии и открытый грабеж соседних угодий. А монахи? В их среде царит откровенная распущенность, они по большей части невежественны, а порою и вовсе неграмотны. Чему может научить прихожан такой монах, если сам не знает слова Божия? И клюнийцы призвали: повсеместно строить монастырские школы. Главную же опасность, по их мнению, представляла инвеститура – продажа духовных должностей вместе с земельными владениями.

      Сидя в кресле с высокой спинкой и глядя, как невдалеке у стены собаки дерутся из-за костей, епископ Бруно Дагсбургский размышлял. Симония была выгодна королевской власти, это ее опора. Те, кому продана или пожалована должность и земля – верные вассалы трона. Их хозяин – король, а папа – всего лишь один из них, ему они не подчиняются. Клюнийцы восстали против этого обычая, идущего от Генриха Птицелова. Никакой симонии; назначать на духовные должности имеет право только папа, ему же обязаны подчиняться все: кардиналы, епископы, аббаты. Но это с одной стороны. С другой – если смотреть на дело с этой точки зрения, королевской власти грозит удар. Еще бы, ведь король лишается всех церковных владений, а они отнюдь не малы: треть земельного фонда государства! А белое духовенство попросту становится независимым от короля, лишь от папы. Становилось неизбежным столкновение двух титанов – папства и Империи.

      Бруно глядел в угол комнаты, где по-прежнему рычали друг на друга псы. Вот они – тех двое и этих тоже, а кость, за которую они грызутся – власть в империи, а потом в Европе. И снова на уме бургундские монахи из Клюни. Многие государи все же поддерживали их реформу: церковь крепнет, а значит, укрепляется и королевская власть.

      Епископ тяжело вздохнул, нахмурился: как посмотрит на дело Генрих Черный, король, без пяти минут император?.. Кто даст ему эту высшую власть? Папа. Для этого король должен ехать в Рим. Но какой же из пап? Есть ли среди них законный, настоящий? Ни одного. Марионетки в руках местных феодалов. Кто из них увенчает голову сына короной отца? Ответ очевиден: ставленник самого короля. Генрих знает это и выберет папу из местной знати, которая подчинена ему. Но это значит – отказ от реформы, борьба с ней, прежний консервативный подход, в основе которого все та же инвеститура. Почему бы и нет? Разве

18

Гильдебранд (1017–1072) – бывший монах, затем папский легат. Видный деятель Клюнийской реформы. Добивался верховенства церковной власти над светской. Религиозный фанатик. Став папой Григорием VII, запретил симонию, ввел целибат (безбрачие духовенства). После отказа Генриха IV от инвеституры отлучил его от церкви.

19

Симония – так называли клюнийцы продажу церковных должностей. Под это понятие они подводили и инвеституру, т. к. при пожаловании феода и сана с епископов взимались деньги.