Две Дианы. Александр Дюма

голосами, подошла к порогу молельни. Через открытую дверь она увидела, как развязывают графа, и в ужасе завопила:

      – Несчастные, что вы делаете?

      – Исполняем приказ господина де Монморанси, – ответил цербер, – развязываем арестанта.

      – Не может быть! – воскликнула госпожа де Пуатье. – Господин де Монморанси не мог дать такого приказа. Кто вам этот приказ доставил?

      Стражи показали на Перро, который, услышав голос Дианы, оторопело повернулся к ним. Свет лампы упал на бледное лицо бедняги. Госпожа Диана узнала его.

      – Вот этот человек? – прошипела она. – Да это же конюший арестованного! Смотрите, что вы готовы были натворить!

      – Ложь! – крикнул Перро, еще пытаясь маскироваться. – Я конюший господина де Манфоля и прислан сюда господином де Монморанси!

      – Кто смеет выдавать себя за посланца господина де Монморанси? – раздался незнакомый голос, голос подлинного посланца коннетабля. – Ребята, этот малый лжет. Вот перстень и печать Монморанси, и вы к тому же должны меня знать – я граф де Монтансье. Как вы осмелились вынуть у арестанта кляп изо рта? Вы развязываете его? Негодяи! Немедленно заткнуть ему рот и связать его еще крепче!

      – В добрый час! – сказал начальник стражи. – Вот такие приказы мне понятны!

      – Бедный Перро! – только и сказал господин Монтгомери.

      Он ни словом не упрекнул Диану. Быть может, он боялся также еще больше повредить своему бравому слуге.

      Но Перро, к несчастью, повел себя не так рассудительно и обратился к Диане с негодующими словами:

      – Отлично, сударыня, в вероломстве вы, по крайней мере, идете до конца. Святой Петр отрекся трижды от Господа своего, но Иуда предал его только один раз. Вы же за час предали трижды графа. Правда, Иуда был всего лишь мужчиной, а вы – женщина и герцогиня!

      – Схватить этого человека! – разъярилась госпожа Диана.

      – Схватить этого человека! – повторил за нею граф де Монтансье.

      – О нет! Я еще постою за себя! – воскликнул Перро и решился на отчаянную попытку: рванувшись вперед, он подскочил к графу и начал разрезать на нем путы, крича: – Помогайте сами себе, монсеньор, и мы дорого продадим свои жизни!

      Но не успел он освободить ему левую руку, как десять шпаг ударили по его шпаге. Отбиваясь от наседавших со всех сторон стражей, он получил наконец сильный удар между лопаток и замертво свалился к ногам своего господина.

      XXIV. О том, что пятна крови никогда не отмыть до конца

      Что затем произошло, Перро не знал.

      Очнулся он от холода. Потом, собравшись, открыл глаза и осмотрелся. Стояла все еще глубокая ночь. Он лежал на сырой земле, рядом с ним валялся чей-то труп. При свете неугасимой лампады, мерцавшей в нише с изваянием Мадонны, он разглядел, что находится на кладбище Невинных Душ. Окоченелый труп принадлежал тому самому стражу, которого убил граф. Очевидно, и Перро сочли убитым.

      Он попытался было привстать, но острая боль снова бросила его на землю. Однако с нечеловеческими усилиями он все-таки