Иное решение. Андрей Семенов

вкусить от барской жизни, ухватила со стола бутерброд с зернистой икрой и стала прогуливаться уже с ним, отхватывая от него куски, будто бы в полной рассеянности. За ней к столу подошла полевод, потом трактористка, за ней знатный шахтер, а через минуту вокруг угощений гудел орденоносный улей, а какой-то чабан уже наливал свинарке хванчкару, предлагая выпить за знакомство.

      Сглатывая слюну, Коля смотрел на стол и облепивших его орденоносцев, но подойти и попробовать хоть кусочек не решался. Ведь рядом стоял старший по званию, да и гордость не позволяла.

      – Ну что же вы, товарищи, – воскликнул Штольц. – Там сейчас все без нас подметут! – И бросился за своей долей праздника.

      Коля и Сарафанов проводили его взглядом, но с места не тронулись.

      – Сарафанов! – окликнул вдруг кто-то полковника справа. – Алексей Романыч!

      К ним подошел коренастый лысый мужчина лет сорока пяти в цивильном пиджаке. Сегодня Калинин вручил ему орден Ленина.

      – Филипп Ильич? – Сарафанов вглядывался в подошедшего мужчину.

      – Лешка!

      – Филя!

      Седой Лешка и лысый Филя обнялись, похлопывая друг друга по могутным спинам.

      – Лешка, черт! Ты какими судьбами здесь?

      – Мне орден вручали.

      – И мне – орден. А я сижу, слышу знакомую фамилию, думаю, ты – не ты? Сколько же мы не виделись?

      – Да лет восемь, пожалуй.

      – Больше! Одиннадцать. Мы же с тобой в двадцать девятом курсы «Выстрел» кончали. Помнишь?

      – Ну как же! Слушай, надо бы отметить встречу, – предложил Сарафанов. – И ордена заодно обмоем.

      – Извини, сегодня не могу.

      – Почему? Завтра же праздник?

      – Служба такая. Кому праздник, а у меня завтра самый сенокос. Освобожусь не раньше четвертого.

      – Ну, после службы заходи. Мы остановились…

      – Я знаю.

      – Черт! Откуда?

      – Я же сказал, служба такая. Вот что, мужики, сдается мне, что ваш капитан форму для маскарада надел, а сам по другому ведомству служит. Уж больно рожа его мне знакомая. Может нехорошо получиться, если он меня с вами увидит. Я с Лаврентием Палычем ссориться не хочу, а вам с ним встречаться и вовсе ни к чему. Поступим вот как: завтра приходите на демонстрацию. Пропуска на трибуну вам принесут в номер. Все, мужики, я пошел, – он протянул руку, Сарафанов пожал ее на прощанье.

      Мимо проходил какой-то комкор, дородный и важный.

      – Степаныч, – окликнул его Филипп Ильич. – Иди-ка сюда, у меня к тебе дело есть.

      Вместе с комкором он удалился, не привлекая к себе ничьего внимания.

      XIV

      Наступило Первое мая 1940 года.

      Коля и Сарафанов проснулись ни свет ни заря и в десятый раз разглаживали форму и поправляли врученные накануне ордена. Накануне они даже не стали буйно обмывать награды, ограничившись бутылкой сухого вина и решив оставить этот вопрос до возвращения в дивизию. Из окна гостиницы было видно, как