Мальчики с бантиками. Валентин Пикуль

и она ткнула кулаком в синий узел, проверяя:

      – Машинка-то еще здесь? Здесь будто…

      Савка перед уходом строжайше наказал ей:

      – Ты сиди, пока я папу не найду. Главное, стереги чемодан – в нем мои сочинения.

      По скользкой, наезженной санками тропе он съехал с берега на лед реки. Где же искать отца? Напрасно он расспрашивал прохожих, показывал им конверт:

      – Где тут найти – вот по такому номеру?

      – По номеру? Не знаю, – отвечали прохожие.

      А один даже повертел конверт в руках, потом сказал:

      – Ну и комик же ты, приятель!

      Забрел Савка и на почту, где выстоял длиннющую очередь, чтобы задать все тот же вопрос. Но и здесь его постигло жестокое разочарование:

      – По номерам полевой почты справок не даем…

      Его уже шатало. От голода. От холода. От недосыпа. Плечо сильно болело, и Савка заметил, что пальцы левой руки разжимаются с трудом.

      В пустынной сберкассе, куда Савка зашел обогреться, за стеклами окошечек сидели две барышни. Яростно и жарко пуляла искрами железная печка.

      – Тебе тут чего? – спросили барышни.

      – А… нельзя? – ответил вопросом Савка.

      – Можно. Только не укради чего-нибудь.

      – Чего у вас красть-то. Мне бы так… погреться. Из Ленинграда я, из блокады. Приехал вот… а не знаю…

      Отношение к нему сразу переменилось, и Савка снова тряс конвертом, рассказывал про отца, что тот служит на кораблях, и не как-нибудь, а комиссаром.

      – Так тебе в Соломбалу надо.

      – А что это такое? – спросил Савка, запоминая.

      – Остров. Ну, как в Ленинграде – Васильевский. В Соломбале, на второй лесобирже – флотский Экипаж. Старый кирпичный дом в пять этажей. Вот там свой конверт и покажи…

      Пришлось опять переходить речку, и – правда! – показался большущий домина казенного вида, без занавесок на окнах. Возле пропускного пункта похаживал румяный матрос-новобранец с винтовкой. Ему было явно скучно, и он припугнул Савку штыком:

      – Вот я тебя на шомпол насажу, а потом изжарю!

      Савка штыка не испугался.

      – Нашел чем пугать… ленинградского-то! Мне бы вот комиссара Огурцова. Может, слышал?

      – А ты кто такой? На што тебе сдался комиссар?

      – Так я же его сын буду… Савка Огурцов!

      – Минутку. – И матрос стал куда-то названивать.

      Скоро явился запаренный рассыльный в бушлате.

      – Вот этого пацана – в политотдел.

      – Есть! – развернулся рассыльный.

      Он провел Савку на третий этаж, в просторный кабинет, где за столами (под плакатами, зовущими к победе) сидели и что-то писали четыре морских офицера. Савка понял, насколько он плох, когда при виде его один офицер схватился за голову, второй свистнул, третий охнул, а четвертый, самый деловой, спросил:

      – Что делать с ним для начала? Мыть или кормить?

      Состоялась краткая дискуссия, в которой Савка скромнейше участия не принимал. Коллегиально было решено – сначала кормить, но не до отвала, чтобы не помер.

      – Иди