Безумный корабль. Робин Хобб

это, а не деньги. Мы им жирного порося, а они нам обглоданные кости кидают. Но вместе, Брэшен, мы с тобой могли бы себя на черный день обеспечить…

      – Ну и что ты предлагаешь?

      Разговор все меньше нравился Брэшену. Финни имел долю в «Кануне», но владельцем его не являлся. Брэшен же совершенно не желал заниматься откровенным пиратством. Он успел уже нахлебаться этого в отрочестве. И решил, что с него хватит. Нет уж! Перепродавать награбленное – еще куда ни шло, но дальше – ни шагу. Может, он и перестал быть уважаемым старпомом с живого корабля «Проказница», каким был когда-то… Пускай он не был теперь и вторым помощником с промысловика «Жнец»… Но до пиратства он еще не опустился. Ни в коем случае!

      – Я к тебе все время присматривался, – сказал Финни. – Ты точно родился в одном из старинных торговых семейств Удачного, так ведь? Младший сын или еще что-нибудь, я уж не знаю, но связи в Удачном у тебя есть точно. И ты запросто можешь ими воспользоваться, если захочешь. Мы могли бы отправиться туда, ты бы переговорил с кем надо, и мы продали бы отборный товар за те волшебные штучки, которые водятся у тамошнего купечества. Разные там поющие колокольчики, душистые драгоценности и все такое прочее, понимаешь?

      – Не пойдет, – сказал Брэшен. И запоздало осознал, что выдал слишком прямой и грубый отказ. Следовало смягчить сказанное, что он немедля и сделал. – Мысль-то хорошая… Блестящая мысль, правду сказать. Вот только есть одна закавыка… – И в порыве правдолюбия, причиной коего был, вероятно, циндин, он вывалил Финни все, как оно было: – Ты не ошибся, я в самом деле из старинной семьи. Но если считать семью кораблем, то я давно уже стал запутавшейся снастью, так что меня решительно и бесповоротно отрезали. Если я буду помирать от жажды у своего папаши под дверью, мне и стакана воды никто не подаст… Да что там, гори я заживо – мой старик даже на огонь не пописает. Вот какого они там обо мне мнения. Что уж говорить о торговой сделке, которую я мог бы для тебя организовать!

      Финни расхохотался, и Брэшен, криво улыбаясь, засмеялся тоже. При этом какой-то частью сознания он изумлялся, что за нелегкая дернула его рассказывать о подобных вещах… да еще и подтрунивать над своим положением. «Все лучше, чем пьяные слезы», – решил он наконец. Вот Финни отсмеялся и, посерьезнев, отхлебнул пива из кружки, а Брэшен подумал: «Интересно, жив ли еще его отец? И где он остался?..» Быть может, у Финни имелась и своя семья. Жена да детишки. Быть может… Брэшен на самом деле почти ничего не знал о нем. Да и знать не хотел. Потому что так оно было лучше.

      По большому счету, имейся у него хоть капля здравого смысла, ему следовало бы прямо сейчас – пока разговор не зашел слишком далеко – подняться из-за стола, сказать, что надо бы проверить работу команды, и откланяться, не рассказывая Финни больше ничего о себе и своем прошлом… Если бы да кабы!

      Вместо этого он выплюнул размокшие остатки циндина в поганое ведро под столом и потянулся к коробочке. Финни наблюдал, ухмыляясь, как Брэшен отламывает себе кусочек.

      – А