Во имя Чести и России. Елена Владимировна Семёнова

их семьи, но человеческое сочувствие должно было отступить на второй план перед долгом монарха. И долг этот был, пока в груди теплится жизнь, не допустить революции в России, защитить вверенный его власти народ от злоумышленников.

      В этот поздний час Николай отпустил ведшего допросы Толя и дежурных офицеров и остался один, ожидая посетителя, у встречи с которым не должно было быть свидетелей. Именно от него незадолго до восстания он получил целый пакет документов, изобличающих заговорщиков и их планы. При этом пакете было письмо, подписанное именем, заставившим Николая вздрогнуть. Пакет принесла неизвестная дама, и через нее была назначена теперешняя встреча. Точность и подробность предоставленных данных и подпись убедила Николая, что это не ловушка. К тому же тайный ход, по которому должен был прийти визитер, знали лишь немногие. И если бы другой человек назвался столь знакомым и дорогим сердцу именем, то он бы не нашел пути…

      Все же ближе к часу встречи Николай ощутил волнение, не оставлявшее его, пока ровно в назначенное время с легким скрипом не открылась потайная дверь. В полутемную залу вошел высокий, сухопарый человек в распахнутой штатской шинели и надвинутой на глаза шляпе. Увидев стоящего у камина Императора, он быстро приблизился к нему и, сняв шляпу, церемонно поклонился:

      – Счастлив приветствовать моего Государя!

      Николай пристально вгляделся в лицо визитера, произнес медленно:

      – Значит, все-таки ты…

      – Я, Государь.

      – Счастлив и я видеть тебя живым! Признаться, не надеялся на то.

      – Не думал и я, что такая встреча станет возможной.

      – Скажи же, отчего ты скрывался все это время?

      – Разве вы забыли, Ваше Величество, что я уголовный преступник, бежавший из тюрьмы?

      – Должен тебе сказать, что я никогда не верил в твою виновность! И если бы ты обратился ко мне…

      – То ничего не изменилось бы. Ведь тогда вы еще не были Императором.

      – Зато теперь я им являюсь и могу всемерно отблагодарить тебя за оказанные тобой чрезвычайные услуги, восстановив справедливость по отношению к тебе. Твое доброе имя и имение будет тебе возвращено, а сверх…

      – Не нужно, Государь.

      – То есть как не нужно? – удивился Николай. – Разве ты не этого желаешь?

      – Может быть, но не теперь. К тому же Вашему Величеству не за что благодарить меня.

      – Скромность – большая добродетель, но в данном случае она неуместна. Объясни, однако, почему ты не хочешь восстановления своего имени теперь же?

      – Потому что это сделает меня уязвимым для моих врагов, а, чтобы взыскать с них кое-какие долги, мне лучше сохранять инкогнито. Впрочем, я буду признателен, если Ваше Величество напишет бумагу на мое настоящее имя, в которой бы указывалось, что я имею честь быть вами оправданным.

      Николай нахмурился:

      – О каких врагах речь? Почему бы тебе просто не предать их суду? Можешь