Кощей. Перезагрузка. Роман Галкин

усмешку.

      – Недосуг мне было про то выяснять. Говорю же, трое суток бился, не выпуская меча из рук.

      Вспоминаю отполированную сталь на чистеньком, без единой зазубринки мече, который Болтомир приставил к моей шее при нашей встрече у ручья, но оставляю сомнения при себе.

      – Чем же кончилась битва? Победили нечисть?

      – Знамо, победили.

      – И где ж все войско? Неужели ты один в живых остался? – спрашиваю с тайной издевкой.

      – Не-э, – простодушно мотает головой парень. – Я от остальных случайно отбился. Погнался один за дюжиной ворогов. Полдня скакал, пока догнал их. Всех побил, но коня потерял.

      – Ясно, – киваю понятливо. – Значит, теперь один домой идешь?

      – Не-э, – протягивает Болтомир, на этот раз несколько смущенно. – Я решил не возвращаться в Заозерье, пока не отыщу логово Змея Горыныча.

      – Почему? – удивляюсь неожиданному смущению собеседника.

      – Жениться хочу, – еще более смутившись, отвечает тот.

      – Э-э, извиняюсь, на Змее Горыныче? – обалдеваю от неожиданного поворота.

      – Не-э, – не переставая смущаться, мотает головой Болтомир, – на Василисе Прекрасной.

      – Погоди, что-то я совсем запутался. На какой Василисе? На той, которая Царевна-лягушка, что ли?

      – Ага, – шмыгнув носом, кивает здоровяк.

      – Так она ведь жена Ивана-царевича.

      – Жена, – согласно понурил голову Болтомир. – Да только люба она мне больше жизни. Я как увидел ее, Георг, как взглянул в очи ее синие, так и утонул в них весь без остатка. Ничто не мило мне теперь, понимаешь?

      – Понимаю, – вздыхаю сочувственно. – Первая юношеская любовь – это серьезно.

      – Я и к Черному кряжу с Иваном пошел для того, чтобы забыть Василису либо буйну головушку в битве с волотами сложить. Ан не вышло, – продолжает изливать душу парень. – Эх, кабы не наследовать мне престол Заозерский, выкрал бы лебедушку мою белую да увез бы в края дальние. Там завоевал бы какое-никакое царство-королевство, бросил к ее ноженькам… Но не могу. Не могу бросить на произвол судьбы княжество Заозерское, ибо единственный я внук у князя Мироболта, и некому больше престол наследовать.

      – М-да, – качаю головой я, размышляя над кашей, которую заварила Яга со своей засланной царевной. – А отец твой жив ли? Почему он власть не наследует?

      – Сразу видно, что из дальних земель ты, Георг. Не знаешь того, что не бывает отцов у заозерских князей, как не бывает и сыновей.

      – Как это? – удивляюсь я.

      – А так. Испокон веков повелось, что у заозерского князя сразу внуки рождаются. Потому и он им дедом приходится, – назидательно говорит Болтомир.

      Понимаю, что вряд ли что в этом пойму, решаю не углубляться в тему и спрашиваю о другом:

      – А к Змею-то Горынычу по какому вопросу путь держишь?

      – Победить его хочу, знамо, – смотрит на меня словно на неразумное дитя княжич.

      – Ясно. А твоя любовь к Василисе тут при чем?

      – Мыслю