Любовь и мороженое. Дженна Эванс Уэлч

заперлась. Наконец сказались девятнадцать часов непрерывного путешествия: голову поразила яростная боль. Пора ложиться.

      Я бросила полотенца на комод, скинула обувь и плюхнулась на кровать. Декоративные подушки разлетелись во все стороны. Наконец-то! Постель мягкая, а у белья потрясающий аромат – такой же, как у того, что мама развешивала после стирки. Я забралась под одеяло и выключила лампу.

      Снизу раздался громкий смех. Музыка все еще гремела. Кто знает, может, они моют посуду или играют в крокет? Какая разница! После всех этих перелетов я засну под любой шум.

      Я уже почти утонула в сумрачном мире снов, как вдруг меня разбудил голос Говарда:

      – Она очень тихая.

      Я распахнула глаза.

      – И неудивительно, учитывая обстоятельства, – донесся с улицы ответ Сони.

      Я замерла. Очевидно, Говард не догадывается, что звуки влетают в открытые окна. Он понизил голос:

      – Это понятно. Просто я удивился. Хедли была такой…

      – Веселой? Да. Но кто знает? Для меня не будет неожиданностью узнать, что в ней есть та же изюминка, что и в матери.

      – Изюминка? – засмеялся Говард. – Интересное определение.

      – Дай ей время.

      – Конечно. И еще раз спасибо за ужин. Было очень вкусно.

      – Не за что. Я завтра утром поеду развешивать объявления в туристическом центре. Ты будешь в офисе?

      – Не все время. Хочу уйти пораньше, чтобы свозить Лину в город.

      – Хорошо. Спокойной ночи, босс.

      Под ногами Сони захрустела покрытая гравием дорожка, и вскоре я услышала, как открывается и закрывается входная дверь.

      Я зажмурилась, но в крови у меня словно пенилась газировка. Чего он ожидал? Что я буду на седьмом небе от счастья от того, что перееду к незнакомцу? Что меня обрадует перспектива жить на кладбище? Ни для кого не секрет, что я не хотела лететь в Италию. Я согласилась, только когда бабушка достала козырь: «Ты обещала маме».

      И зачем он назвал меня «тихой»? Я ненавижу, когда меня так называют. Все видят в этом мой недостаток. Как будто, если я не раскрываюсь перед ними в первую же секунду знакомства, я – неприветливая или заносчивая. А вот мама меня понимала. «Ты долго оттаиваешь, но стоит тебе загореться, как ты освещаешь всю комнату».

      На глаза набежали слезы, и я уткнулась лицом в подушку. Прошло уже полгода, и теперь я могу часами притворяться, что я в порядке. Но меня ненадолго хватает. Оказывается, реальность так же тяжела и жестока, как тот пожарный гидрант, в который мы врезались с Эдди.

      И мне придется прожить всю оставшуюся жизнь без нее. Придется.

      Глава третья

      – Смотри, открытое окно. Наверняка там кто-то есть.

      Голос раздался у меня под самым ухом, и я резко села в кровати. Где я? А. Точно. На кладбище. Только теперь оно залито солнечным светом, и моя комната нагрелась градусов до девятисот, плюс-минус сотня.

      – Разве здесь не должны стоять указатели? – Голос был женский и острый, как соус барбекю.

      – Глория, это похоже на частный дом, – ответил мужской голос. – Думаю, нам не стоит совать сюда нос…

      – Эй!