Степь отпоёт (сборник). Велимир Хлебников

отчизне ревность.

      Смерть, милостивая смерть! Имей же жалость!

      Приди и утоли ее усталость.

      Осталась смерть – последнее подобие щита!

      А сзади год стыда, скитанья, нищета.

      «Дворяне! Руку на держак!» –

      Лишь только крикнул Ляпунов,

      Русь подняла тесак,

      Сев на крупы табунов.

      Давно ль Москва в свои кремли

      Ее звала медноглаголым гулом.

      Давно ль сыны ее земли

      Дружили с буйством и разгулом.

      Давно ль царицей полумира

      Она вошла в свою столицу,

      И сестры месяца – секиры

      Умели стройно наклониться.

      Темрюк, самота, нелюдим,

      Убит соперником своим.

      Их звала ложь: обычаи страны, заветы матерей –

      Все-все похерьте.

      Народ богатырей

      Пусть станет снедью смерти.

      И опечалилась земля,

      Завету страшному внемля,

      И с верховыми табунами

      Смешались резвые пехотники.

      С отчизны верными сынами

      Здесь были воду жечь охотники.

      Всякий саблею звенит,

      Смута им надежный щит.

      Веселые детинушки

      Несут на рынок буйную отвагу.

      Сегодня пьют меды и брагу,

      А завтра виснут на осинушке.

      «Мамо! Мне хочется пить!» –

      «Цить, детка, цить!

      Ты не холопья отрасль, ты дворянин.

      Помни: ты царский сын!»

      Вдруг объята печалью:

      Отчизне и чужбине чужд,

      Валуева пищалью

      Убит мятежный муж.

      Плачьте, плачьте, дочери Польши!

      Надежд не стало больше.

      Под светы молнии узорной

      Сидела с посохом Марина.

      Одна, одна в одежде черной,

      Врагов предвидя торжество,

      Сидела над обрывом,

      Где мчатся волны сквозь стремнины.

      И тихо внемлет божество

      Ее роптания порывам.

      Москвы струя лишь озарится

      Небесных пламеней золой,

      Марина, русская царица,

      Острога свод пронзит хулой.

      «Сыну, мой сыну! Где ты?»

      Ее глаза мольбой воздеты,

      И хохот, и безумный крик,

      И кто-то на полу холодном

      Лежит в отчаяньи бесплодном.

      Ключами прогремит старик.

      Темничный страж, угрюм и важен,

      Смотрел тогда в одну из скважин.

      Потом вдруг встанет и несется

      В мазурке легкокрылой,

      С кем-то засмеется, улыбнется,

      Кому-то шепчет: «Милый».

      Потом вдруг встанет, вся дрожа,

      Бела, как утром пороша́,

      И шепчет, озираясь: «Разве я не хороша?»

      Вдруг к стражу обращается, грозна:

      «Где сын мой? Ты знаешь! – с крупными слезами,

      С большими черными глазами. –

      Ты знаешь, знаешь! Расскажи!»

      И получает краткое в ответ: «Кат зна!»

      «Послушай, услужи:

      Ты знаешь, у меня казна.

      Освободи меня!»

      Но он уйдет, лицо не изменяя.

      Так погибала медленно в темнице

      Марина, русская царица.

<1912–1913>