Степь отпоёт (сборник). Велимир Хлебников

спрятанные в полы.

      И веришь ли? Меня заставили одеть

      Вот эти незабудки!

      Ну, право, лучше умереть.

      Чем эти шутки.

      Это жестоко». Она отошла

      И, руки протянув, вздохнула.

      «Как эта жизнь пошла!»

      И руки к небу протянула.

      «Всё, всё, монгол, всё, всё – тщета,

      Мы – дети низких вервий.

      И лики девы – нищета,

      Когда на ней пируют черви!»

      Шаман не верил и смотрел,

      Как дева (золото и мел)

      Присела, зарыдав,

      И речь повел, сказав:

      «Напрасно вы сели на обрубок –

      Он колок и оцарапает вас».

      Берет с стола красивый кубок

      И пьет, задумчив, русский квас.

      Он замолчал и, тих, курил,

      Смотря в вечернее пространство.

      Любил убрать, что говорил,

      Он в равнодушия убранство.

      И дева нежное «спасибо»

      Ему таинственно лепечет

      И глаза синего изгиба

      Взор шаловливо мечет.

      И смотрит томно, ибо

      Он был красив, как белый кречет.

      Часы летели и бежали,

      Они в пещере были двое.

      И тени бледные дрожали

      Вокруг вечернего покоя.

      Шаман молчал и вдаль глядел,

      Венера вдруг зевнула.

      В огонь шаман глядел,

      Венера же уснула.

      Заветы строгие храня

      Долга к пришелицам святого,

      Могол сидел, ей извиня

      Изгибы тела молодого.

      Так, девы сон лелея хрупкий,

      Могол сидел с своею трубкой.

      «Ах, ах!» – она во сне вздыхала,

      Порою глазки открывала,

      Кого-то слабо умоляла,

      Защитой руку подымая,

      Кому-то нежно позволяла

      И улыбалася, младая.

      И вот уж утро. Прокричали

      На елях бледные дрозды.

      Полна сомнений и печали,

      Она на смутный лик звезды

      Взирала робко и порой

      О чем-то тихо лепетала,

      Про что-то тихо напевала.

      Бледнело небо и светало.

      Всходило солнце. За горой

      О чем-то роща лепетала.

      От сна природа пробудилась,

      Младой зари подняв персты.

      Венера точно застыдилась

      Своей полночной наготы.

      И, добродетели стезей идя неопытной ногой,

      Она раздумывала, прилично ли нагой

      Явиться к незнакомому мужчине.

      Но было сокрыт ответ богини.

      [ «Он мало мне знаком», –

      Она и уме споем решила,

      Сорвать листочек поспешила

      И тело бледное прикрыла

      Березы черным лепестком.

      И великодушный к ней могол

      Ей бросил шкуру рыси.]

      И дева, затаив глагол,

      Моголу бросила взор выси.

      От кос затылок оголив,

      Одна, без помощи подруг,

      Она закручивает их в круг.

      Но тот, как раньше, молчалив.

      Затылок белый так прекрасен,

      Для чистых юношей так ясен.

      Но, лицемерия престол,

      Сидит задумчивый могол.

      Венера ходит по пещере

      И