Изменницы. Элизабет Фримантл

нож.

      – Когда будут восстановлены монастыри… – начал кардинал.

      – Да-да, – перебила его королева. – Но вначале мы должны изгнать из нашего королевства всех еретиков! Тогда Господь будет доволен нами и пошлет нам наследника.

      Кардинал ничего не сказал, но на его лице застыл вопрос: «Как?»

      – Мы хотим схватить всех, – продолжала она, говоря с такой страстью, что слюна брызгала мне на щеку. – Всех, кто выказывает даже мельчайшие признаки ереси. И если они не отрекутся, их сожгут – всех до единого! – Королева так вцепилась в подлокотник, что костяшки ее пальцев стали похожими на белые камешки.

      Мне показалось, что ее слова привели в ужас даже кардинала.

      – Мадам, Господь будет доволен, если вы проявите милосердие.

      – Милосердие! – снова прошипела она. – Сейчас не время для милосердия! Мы хотим, чтобы первыми сожгли Кранмера, Латимера и Ридли. Их казнь послужит предупреждением. Потом мы избавимся от остальных.

      – Если таково желание вашего величества…

      – Это не просто наше желание. Это приказ! Мы требуем, чтобы вы поговорили с епископом Гардинером… и Боннером. Вот человек, который знает, что делать.

      – Он – один из самых стойких, мадам.

      Последнее время ходило много слухов об архиепископе Кранмере. Все гадали, что королева собирается с ним сделать. Я знала эти имена. Латимер был священником моей сводной бабушки; я помнила его с раннего детства. Ридли тоже часто приезжал к нам в Брадгейт. Эти люди были близки к моей семье. Я прикоснулась пальцами ко лбу, к сердцу, к плечам.

      – Ах, малышка Мэри! – сказала королева. – И вы стали стойкой католичкой после того, как казнили вашего отца-изменника и… – Она не договорила, но мне показалось, она и Джейн готова причислить к тем, без кого мир стал лучше. Она смотрела на меня с улыбкой, больше похожей на гримасу, а я боялась выпалить правду – что ее вера грязная и жестокая.

      Я улыбнулась ей, склонив голову, надеясь, что она примет мой жест за знак согласия.

      – Вы ведь верны мне?

      Она сверлила меня взглядом, словно видела, что в глубине души я осталась протестанткой. Я не смела отвечать из страха, что дрогнувший голос выдаст меня, поэтому просто кивнула, перебирая четки.

      – Кардинал, среди нас много таких, которые внешне одни, а на самом деле совсем другие. Вы думаете, Мэри тоже из их числа? – Она так больно ткнула меня в плечо, что я сжалась. – Она ведь из семьи изменников. Смотрите, как она испугалась. Как по-вашему, чего она боится?

      Я боялась даже дышать, а сердце у меня билось так часто, что она наверняка это слышала. Интересно, как бы поступила Джейн на моем месте? Наверняка сказала бы правду и умерла за нее!

      – Может быть, приказать Боннеру допросить ее? Боннер умеет вырывать признание даже из камня.

      – Мадам. – Кардинал положил руку ей на плечо. Она посмотрела на его руку, потом на его лицо – и снова на руку. – При всем к вам уважении, она всего лишь ребенок. Мэри, сколько вам лет?

      – Д-десять, – с трудом произнесла я.

      – Она