Изменницы. Элизабет Фримантл

тоже скоро ожеребится.

      Мы все на это надеялись, потому что ребенок запаздывал, и характер у королевы портился от неудобства ее положения и ожидания. Повитухи уверяли, что время высчитано неправильно – кто знает? Я совершенно ничего не знаю о деторождении, хотя теперь знаю чуточку больше о том, как завести ребенка, точнее, как его не завести, потому что девушки постарше по ночам шепчутся о таких вещах.

      Гардинер досадливо откашлялся, и они ушли. Я потянула кузину Маргарет за рукав назад, к двери, где ждал покладистый Хамфри. Все, что требовалось, – еще одна улыбка, и вот дверь приоткрылась и мы проскользнули внутрь.

      Мы вошли так тихо, что никто из женщин, присутствующих в покоях, не заметил нас. Я никого из них не узнала, кроме самой Елизаветы. Платье у нее черное и довольно простое – какой контраст с преувеличенно пышными нарядами королевы! Две дамы отвязали ей рукава и спустили с запястий, еще одна расшнуровала корсет, затем сняла его. Елизавета осталась в алой верхней юбке, которая подчеркивала ее ослепительно-белую кожу. В таком виде, со сверкающими черными глазами, в чепце и с надменным видом, она походила на Афину в шлеме из мифологии. Рядом с ней померкли все ее фрейлины, даже красотки.

      – …они считают меня дурой, способной признаться, что я участвовала в восстании Уайетта, – сказала Елизавета. – Дураки они, раз так плохо думают обо мне! Я не пойду по следам кузины Джейн Грей.

      Услышав имя сестры, я невольно ахнула, и все обернулись к нам. Я вздохнула, мне сделалось не по себе в таком обществе. Почти все присутствующие были старше нас лет на десять, и все смотрели на нас так угрожающе, что мне сразу захотелось сбежать. Кузина Маргарет вцепилась мне в руку, и я опасалась, что она пережмет мне вену. Все же я набралась храбрости и опустилась на колени, радуясь, что на мне самое новое платье и жемчуга Maman.

      Поскольку Елизавета, судя по всему, не узнала меня, я сказала:

      – Миледи, мы ваши кузины. Я Кэтрин Грей, а это Маргарет Клиффорд, которая недавно стала леди Стрейндж. Мы пришли поприветствовать вас во дворце Хэмптон-Корт.

      Похоже, моя улыбка на них совершенно не подействовала, и меньше всех – на Елизавету.

      – Вас послала моя сестра? – грубо спросила она.

      – Мы пришли по своей воле, миледи. – Мы по-прежнему стояли на коленях, но она не делала нам знака встать.

      – Не знаю, почему вы решили, что мне захочется с вами повидаться. – Она села и взяла книгу.

      Я ломала голову в поисках подходящего ответа, но, по правде говоря, совсем не знала, как вести себя с этой кузиной. Елизавета нетерпеливо барабанила пальцами по книге; ее фрейлины по-прежнему смотрели на нас как горгоны.

      – Кэтрин Грей, вы происходите из семьи государственных изменников… – Тук-тук-тук. – Недавно ваших отца и сестру казнили за измену. Почему вы решили, что я захочу общаться с вами?

      – Тому, у кого стеклянная голова, следует опасаться камней. – Я не успела опомниться, как пословица слетела с моих губ; и поняла, что уже поздно что-либо менять.

      – Убирайтесь! – прошипела