Рассказы. Галина Грановская

Лиль ей позвонила… впрочем, какая разница. Фимка и сама все расскажет. И твердо будет стоять на своем – в школу она не вернется.

      – Лен…

      На площадке между вторым и третьим этажами, на подоконнике сидел Васька. Рядом валялся Фимкин портфель. Спасибо, принес. Фимка подождала, пока портфель оказался радом, протянула вялую руку: давай.

      – Зайти-то можно? – поинтересовался Васька.

      – В другой раз.

      – Ну, подожди. Мне нужно тебе что-то сказать.

      – В другой раз и скажешь, – Фимка зашла в прихожую и попыталась захлопнуть дверь.

      Поговорить! Дудки! Хватит разговоров – сплетен не оберешься. Наверное, будет уговаривать простить Ветошкину. Или выспрашивать… Нет, она для себя уже все решила. И говорить больше не о чем. И совсем нет сил.

      – Пусти дверь! – идиот, всунул ногу, не закрыть. Фимка налегла на дверь.

      – Фимка, два слова. Ветошкина дура… Да открой же, чтобы я не орал на весь подъезд. Фимка!

      * 

      Я тебе не Фимка! Взяли моду… У меня, между прочим, имя есть!

      На ее счастье кто-то поднимался по лестнице, и Васька убрал ногу. Дверь сухо щелкнула замком.

      4

      С вершины сопки весь поселок как на ладони. Низкое январское солнце насквозь просвечивало заросли маленьких кривых березок, улицу, одним концом упиравшуюся в вытоптанный в снегу пятачок перед бревенчатым магазином. С другой стороны петляла по лесу меж елок и сосен дорога, а по ней, взвывая, ехал КаМАЗ с яркой, охряной кабиной. Это была единственная машина, которая способна была добраться с железнодорожной станции своим ходом по недостроенной трассе. Иногда на такой приезжал домой отец. Фимка вспомнила – сегодня же суббота. Вдруг, действительно, отец? Машина, проехав еще поворот, остановилась как раз у пятиэтажки. Фимка напряженно всматривалась, стараясь разглядеть, кто же вышел из кабины. Но с такой высоты разве разглядишь. К тому же деревья мешали, так и не разобрала. Интересно, сколько сейчас времени? Наверное, не больше двенадцати… Ну да ладно. Фимка выбралась к спуску, поправила крепления и понеслась по лыжне вниз. Эх, катить бы вот так, и катить на высокой скорости! А потом оторваться от земли и парить над лесом, заливом, домами поселка, в беспорядке разбросанными по взгоркам и сопкам вдоль залива. Над единственной, более – менее прямой, улицей покружить с ее деревянной мостовой и дощатыми тротуарами!.. и конечно, свалиться, влететь с размаху в сугроб, запутавшись в собственных ногах! Нечего витать в облаках!

      Выбравшись из сугроба, Фимка кое-как отряхнулась, сняла лыжи и побежала к сараю, где отец хранил свой мотоцикл, рыболовную снасть и всякие железки. Открыв непослушными, застывшими руками замок, бросила в угол лыжи, прихватила спрятанный портфель, заперла дверь. Сегодня уже третий день прогулов. Так и не решилась поговорить с матерью начистоту. Поговори с ней… А сегодня вообще дома, выходной у нее, с утра уже прицепилась: проспишь да проспишь… Пришлось изобразить уход в школу. В обычные