Охота на неприятности. (Полина и Измайлов). Эллина Наумова

так хозяина подставляют или того, кто до меня эту квартиру снимал?

      – Виктор Николаевич, она начала версии лепить, – пожаловался Борис. – Скажите ей, пусть перестанет думать.

      Я не рискнула хихикать. Предпочла метод серьезного убеждения:

      – Чего тут думать? Действовать надо. Вы не можете с соседями побеседовать, потому что еще не решили, обнаружили труп или нет. Зато мне не грех с ними познакомиться. Вам к хозяину не подступиться. С какой стати полиции его беспокоить? А я хочу ему позвонить и сказать, что кран в ванной течет. Вы сунетесь в фирму – все по верхам. А мне туда в понедельник на работу выходить. Личный помощник босса – не хала-бала. В общем, я готова искупить свою вину с документами этим, как его, ударным трудом.

      – Ты еще пообещай смыть ее кровью, – недовольно сказал Балков. – И вполне вероятно, что тебе удастся. Не слушаешь Виктора Николаевича, свою линию гнешь. Совпадения у тебя сплошные! А преступникам верняк подавай. И, если ты тут уже засветилась, но тревогу не забила, у них нет гарантий, что труп не видела.

      Потом, коробку вынести элементарно. Но они ее почему-то бросили. Вдруг в квартире еще что-нибудь припрятано? Конечно, решат, девушка все углы обшарила…

      – Так ищите! Только не надо синхронно кривиться и говорить, будто вам необходимы понятые, прокурор, эксперты.

      Они начали ерзать и переглядываться. Самая пора была повиниться опять:

      – Кстати, если вам без надобности служебные неприятности, наденьте хозяйственные резиновые перчатки, в ванной есть. А то везде только отпечатки ваших пальцев останутся. Я вчера все пропылесосила, отмыла и оттерла полиролью.

      – Нет, – всхлипнул нервный Юрьев.

      – Зачем, Поля? – сокрушенно повторился Балков.

      – Чтобы девочкам поуютнее было, – чистосердечно ляпнула я.

      – Каким девочкам? – сдавленно поинтересовался Измайлов.

      – Не настоящим, выдуманным провинциалкам. Думаете, я сняла квартиру? Они. Вернее, не знаю пока, которая из них. Первая приехала с билетами в оба конца, вторая – в один. А та, которая нервная клетка Москвы или наоборот, не считается.

      – Все! – прошептал Юрьев.

      Надо полагать, это относилось ко мне. Если Вик хотел сохранить хоть каплю авторитета, он обязан был сейчас пригласить меня в кухню, через десять минут отдать ученикам узел с моим бездыханным телом и приказать закопать его в лесной чаще.

      – Может, она кое-как прибралась? – тихо заступился добрый Балков. – Женщины по-настоящему не умеют.

      – Если она прибралась, значит, стерильно, – сказал полковник.

      – Спасибо, – зарделась я.

      Измайлов ответил взглядом, в котором было все. Но я благоразумно напомнила себе, что, будучи существом недалеким и философски не подкованным, имею право не прочитать в его усталых карих глазах ничего. На всякий пожарный выпалила:

      – Я же не знала, что на балконе труп.

      – В следующий