Стань для него единственной. Виктор Валентинович Ермаков

автомобиля, прогнув спину и выставив попку. Костя не лёг на

      меня, а, встав на колени и упершись локтями в сиденье, словно накрыл

      меня своим телом, целуя или нежно кусая мою шею сзади, двигался всё

      быстрее и быстрее. Я чувствовала, как его член становится твёрже,

      дыхание отрывистее и горячее…

      В одну секунду всё изменилось – дыхание словно прервалось, движения

      остановились, и мощная волна оргазма накрыла его, сотрясая всё тело. С

      силой сжав мои плечи, он сделал ещё один, последний толчок, чтобы

      остановиться в изнеможении от нашей бурной страсти…

      Но именно это движение, этот последний на излёте его оргазма толчок

      зажёг новый, такой же яркий, сильный, всепоглощающий. Только он

      принадлежал уже мне, всему моему телу, идя горячей волной от самых

      кончиков моих пальцев до плотно сжатых губ, боящихся выпустить моё

      бешено колотившееся сердце или крик.

      Свет фар вспыхнул в начале автостоянки, и красная спортивная «Ауди»,

      визжа резиной, эхом, разносившимся по полупустой парковке, миновав

      нашу машину, ушла влево, небрежно остановившись, заняв по диагонали

      два свободных места. Дверца водителя распахнулась, и на бетонный пол,

      покрытый специальным составом, делающий его похожим на стекло,

      опустились туфли, видимо, подобранные под цвет автомобиля, затем

      красное пятно дамской сумочки, а затем показалась и сама блондинка.

      Почему-то в тот момент, когда красная «Ауди» лихо остановилась чуть

      ли не поперёк автостоянки, я уже знала, сейчас из неё выйдет блондинка.

      Блондинка шла, эмоционально разговаривая по телефону. Её путь – к

      лифту, который поднимет её в «Облака», – а то, что она направляется в

      ночной клуб, не было сомнений – лежал мимо нашей машины, где за

      тонированным стеклом переводили дух наши разгорячённые тела. Люк

      машины был по-прежнему открыт, и нам показалось, что она, услышав

      наши дыхания, остановилась, вглядываясь в темноту заднего стекла.

      – Ох-ре-нееееть, – протяжно произнесла она в трубку, чуть сощурив

      глаза. – Просто пипец. Вот урод!

      Она сделала шажок назад, чуть склонив голову набок, внимательно

      вглядываясь в стекло машины, затем вновь приблизилась, словно

      разглядывая нас и не веря своим глазам.

      Мне показалось, что ещё секунду – и шпилька её красных туфель

      пройдётся пулемётной очередью, делая решето из стекла. Затаив

      дыхание, я ждала развязки, да и Костя, видимо, зная свой косяк (его же

      подружка, не моя), лежал на мне сверху, боясь пошевелиться.

      – Я этому козлу поверила, – почти срываясь на истерику, вопила

      блондинка, запустив пальцы в свои волосы. – На хрен вообще спрашивать,

      как тебя подстричь, если все равно обкромсает по-своему! Мастер,

      стилист, мать его, называется! Подстриг, как лохушку!

      Возможно, бликующее от света ламп стекло не давало