Белый конь на принце. Дарья Донцова

уж все пропил.

      Я указала на ближнюю башню на противоположной стороне улицы.

      – Митрич там живет? Номер квартиры не знаете?

      Дверь банка приоткрылась. Высунулся второй охранник:

      – Степан Ильич, ты куда пропал?

      – Это наш вип-клиент, – торжественно представил меня Степан Ильич, – Митрича ищет!

      – Зачем приличному человеку этот засранец? – ляпнул коллега.

      – Дело у ней к нему, – пояснил Степан Ильич, – я дом показал, а квартиру подсказать не могу. Ты случайно не помнишь?

      – Я с ним не корефанился, – пожал плечами его коллега, – да у баб во дворе спросите, они вам все доложат, даже про цвет трусов донесут.

      – Иди-ка ты на пост, – осуждающе покачал головой Степан Ильич, – лучше стой молча. Разве можно так при женщинах выражаться!

      Голова исчезла.

      – Вы его извините, – с тяжелым вздохом произнес Степан Ильич, – он сюда по протекции попал, не из кадровых сотрудников.

      – Сейчас трудно найти настоящего профессионала, такого, как вы, – польстила я охраннику и пошла к башне.

      Двор дома был заставлен машинами, а на крохотном свободном пятачке не нашлось ни одной сплетницы. Вход в подъезд тщательно охранял кодовый замок. Я потопталась у домофона, потом решительно набрала «27».

      – Кто там? – спросил дребезжащий голос.

      – Почта, откройте! – гаркнула я.

      Послышался тихий щелчок, я очутилась в идеально чистом подъезде и увидела полную женщину, восседавшую за столом.

      – Вы к кому? – бдительно осведомилась консьержка, отрываясь от журнала с кулинарными рецептами.

      – Здесь живет некий Митрич, – сердито воскликнула я, – охранник из банка.

      – Ну есть такой, – согласилась лифтерша.

      – Пьяница, – старательно завозмущалась я, – если он думал, что его никто не видит, то зря на это рассчитывал!

      – Чего случилось? – заинтересовалась консьержка.

      – Я оставила машину на парковке, а ваш Митрич ее ключом поцарапал, – всплеснула я руками, – его девушка из соседнего кафе видела! А в банке отказались мне адрес дать, дескать, они его утром уволили! Хорошо, нашелся добрый человек, указал на это здание, правда, квартиру назвать не смог.

      Лифтерша отодвинула журнал.

      – Вот поганец! Вы на него в суд подайте, авось посадят! Весь дом от него стонет! Олесю, жену его, сначала жалели, а потом перестали, небось нравится ей с алкоголиком жить, еще ухаживает за ним. Вчера вечером ее мужику у лифта плохо стало. А я должна грязь убирать?

      – Конечно, нет! – воскликнула я.

      Лифтерша кивнула:

      – Я так же решила. Поднялась к ним на этаж, вызвала Олесю и говорю: «Бери тряпку и мой за своим прынцем». Она ведро с шваброй схватила и вниз. Начала пол замывать и плачет: «Тетя Шура, не сердитесь, у Митрича тяжелое время». В сорок восьмой они живут, оба дома сидят. Не стесняйтесь, заставьте мерзавца заплатить за ремонт: не ваша печаль, где он деньги возьмет.

      Дверь мне открыла худая черноволосая