Небо над бездной. Полина Дашкова

она опустила Мишу на землю, крепко взяла его за руку и пошла медленней. Встречу ей назначили в центре бульвара, на скамейке.

      Она опоздала всего на пять минут и только сейчас заметила, что скамеек нет. Ни одной не осталось.

      – Мама, мы уже пришли? Куда мы пришли? Тут ничего нет, – сказал Миша.

      Какой-то пухлый совслужащий в ушанке, в новеньком дубленом тулупе, с портфелем под мышкой, остановился, пристально посмотрел на Таню.

      – Гражданочка, мы с вами где-то встречались.

      «Что, если звонившая дама прислала вместо себя этого типа?» – подумала Таня.

      – Мне ваше лицо очень знакомо, – продолжал толстяк, – не хотите ли пройти в кондитерскую, погреться? Угощу вас какао и пирожными.

      Вглядевшись в щекастое курносое лицо, в маленькие заплывшие глазки, она поняла, что перед ней никакой не посланник, а самый обыкновенный приставала.

      – Мальчик, ты любишь какао? – обратился приставала к Мише и присел перед ним на корточки.

      – Дядька, ступай прочь! – спокойно ответил Миша и показал язык.

      Так научила его говорить няня, если кто-то незнакомый подходит на улице.

      – Какой грубый мальчик, – строго заметил толстяк, – вы, гражданочка, плохо воспитываете своего ребенка.

      – Пожалуйста, оставьте нас в покое, – сказала Таня.

      – Напрасно брезгуете, мадам, – толстяк фыркнул и пожал плечами, – при вашей болезненной худобе, да еще с довеском в виде ребенка, вы, как говорится, дамочка на любителя. Вам, прошу пардону, кочевряжиться не надо.

      – Уйди, дурак! Как дам в морду! – крикнул во все горло Миша, затопал и замахал кулачками.

      Вот этому никто его не учил. На детский крик стали оглядываться прохожие, и приставала поспешил исчезнуть.

      – Мама, я правильно его прогнал? – спросил Миша, гордо вскинув голову.

      – Да. Ты молодец, – Таня взглянула на маленькие наручные часы, подарок Федора.

      – Мама, что такое довесок? Это плохое слово?

      – Само по себе не плохое, но о человеке так говорить нельзя.

      – А кочеряжить это от кочерыжки?

      – Нет, это значит капризничать.

      Миша вдруг засмеялся, очень громко, неестественно, и принялся дергать Таню за руку. Это была его обычная манера. Он требовал, чтобы мама смеялась вместе с ним.

      – Ой, не могу! Ну и дурак! Капризничают люди, когда спать не идут или рыбий жир не пьют! Совершенно глупый дурак! Ничего не понимает в жизни!

      Ждать уж больше не стоило, но Таня как будто приросла к земле, не могла сдвинуться с места и почти не слышала Мишу. Он перестал смеяться, обиженно выпятил губу, помолчал пару минут, совсем уж собрался заплакать, но раздумал и важно спросил:

      – Ты видела, как дядька струсил? Это я его напугал!

      – Конечно, Мишенька.

      – Ты расскажешь Федору, как я прогнал плохого глупого дядьку?

      – Обязательно расскажу.

      – И няне? И деду, и Андрюше? Всем расскажешь, какой я грозный? Дядька большой, толстый и меня испугался. Раз-два, и убежал. Мама, почему мы стоим? Пойдем к Арбату.

      – Да, Мишенька, сейчас пойдем, –