Транзит Сайгон – Алматы. Эльдар Саттаров

хотя бы пятьдесят тысяч пиастров на первые два месяца.

      – Я дам Вам двадцать пять тысяч.

      – Согласен.

      Фагуй довольно потёр руки. Парень оказался сговорчивее, чем он думал.

      – Насчёт оружия – нет проблем.

      – Отлично. Кроме того мне нужен заверенный лично Вами, генерал, перманентный пропуск и мандат о том, что я уполномочен революционной Лигой осуществлять в Индокитае все действия, которые сочту необходимыми.

      Генерал слегка побледнел. В этом он был взят врасплох.

      – На это я пойти не могу, – недовольно протянул он.

      – Генерал, я, как и мои товарищи, хорошо осознаю, что мы не сможем ввести социалистический режим сразу после Освобождения. Мы стремимся к установлению антифашистской народной демократии. Даю Вам слово.

      В такие исторические моменты особо одарённые политики и революционеры, запросто торгуют социально-экономической формацией, как неким особо ценным бизнес-активом, или инвестиционной гарантией. И неважно, каковы их идейные пристрастия. Если такой революционер – не оторванный от жизни неисправимый идеалист, он обязательно будет торговаться всем – названием, геополитической ориентацией, будущим строем своей страны. Только тогда одарённый революционер придёт к истинному успеху. А истинный успех любого политика – это власть. Голос Хошимина звучал в этот момент ещё твёрже, чем в начале разговора. Фагуй, поразмыслив, решил согласиться. Всё равно решаться это будет не на их уровне, пусть тешит себя иллюзиями, если угодно.

      – Мы всё равно должны будем защищать Вашу демократию. Когда Вы готовы отбыть в Тонкин?

      – В течение месяца. Я сам должен буду отобрать товарищей из Вьетминя, которые будут меня сопровождать.

      Фагуй кивнул.

      – Хорошо. Что-нибудь ещё?

      – Хорошо бы мне ещё личный револьвер для самообороны.

      – Револьвер Вы получите перед отбытием. В течение месяца – остальное.

      Товарищ Хошимин порывисто поднялся. Идейные враги скрепили свой уговор крепким рукопожатием, твёрдо глядя друг другу прямо в глаза.

      13.

      Всю свою долгую жизнь Зиап не забывал тот стремительный прыжок с поезда на полном ходу. Удушающие руки охранки Сюртэ почти сомкнулись на горле революции, когда он пинком вышиб дверь тамбура, и ему в лицо дохнуло прохладной пустотой. Он шагнул в эту тёмную бездну без оглядки и уже когда тренированное тело, верно сгруппировавшись, катилось по откосу, он понял, что удача дала ему уникальный шанс спасти дело революции. «Кто, если не я, если не каждый из нас?», часто думал он в последние годы. Благодаря его примеру, за Зиапом так же без оглядки прыгнул и Фам ван Донг, и это его спасло. Уже потом был стремительный бег через хлещущие по лицу колючие кусты и прыжок в холодные воды Красной реки. Зиап не мог знать, что его жена, его хрупкая Минь Тай, едва успеет спрятать у родителей дочь, их маленькую Королеву красных цветов, перед тем как за ней самой придут жестокие, обозлённые жандармы.

      Зиап и его люди прятались в пещерах под шумными