Волшебный корабль. Робин Хобб

борту остается старпом! И с ним половина команды!

      Уинтроу поневоле вспомнилось детство и такой же голос отца. И, невзирая на все его недавние жреческие умствования насчет живой искры Са, ему стало сердечно жаль Проказницу.

      – Это не то же самое! – почти со слезами крикнула она, и тут же Уинтроу услышал собственный голос:

      – Я мог бы остаться, если это ее успокоит. По крайней мере на эту ночь.

      Кайл мрачно свел брови, так, будто сын вздумал ослушаться прямого приказа, но бабушка незаметно стиснула его руку и улыбнулась:

      – Пусть останется. Пусть в нем заговорит его кровь.

      – Мальчишка не может остаться! – объявил Кайл. – Он нужен мне для серьезного разговора!

      – Прямо сегодня? – Кефрия словно бы не верила собственным ушам. – Ох, Кайл, только не сегодня. Пожалуйста. Мы так вымотались, и потом, у нас траур…

      – А я, – довольно-таки высокопарно заявил Кайл, – полагал, что именно сегодня мы соберемся в семейном кругу, чтобы обсудить свое будущее. Да, мы устали, да, траур – но завтрашний день ждать не будет!

      – А вот я – подожду, – вмешалась в спор бабушка.

      В ее голосе прозвучала значительность, и Уинтроу заново увидел ту самую Ронику Вестрит, которую помнил с младенчества. Его отец открыл было рот, но тут она добавила:

      – Так что если Уинтроу останется на борту и попытается утешить Проказницу, я это буду рассматривать как личное благодеяние. – И обратилась к корабельному изваянию: – Только пусть мой внук для начала отведет меня к повозке. Подождешь чуточку, Проказница?

      Та с напряженным вниманием следила за спором. При этих словах бабушки ее лицо озарилось широченной улыбкой.

      – Конечно же, Роника, я подожду. Все в порядке! – И она повернулась к Уинтроу, заглянув ему в глаза так глубоко, что он даже вздрогнул. – А когда ты придешь обратно на борт, ты ляжешь спать здесь, на носовой палубе, где я смогу тебя видеть?

      Уинтроу неуверенно покосился на своего родителя. Только они с ним отдавали себе отчет, что Кайл еще ни на что не дал разрешения. Уинтроу решил не ломиться напролом и выразился осторожно:

      – Если батюшка позволит.

      Ему все еще требовалось задирать голову, чтобы посмотреть отцу в глаза, но он заставил себя сделать именно это – и не отвести взгляда.

      Кайл все еще хмурился, но Уинтроу померещилось нечто вроде тайного уважения.

      – Разрешаю, – буркнул Кайл наконец, сообщая тем самым всему белому свету, что окончательное решение осталось все же за ним. Он смерил сына взглядом. – Когда вернешься на борт, перво-наперво доложись Торку. Он даст тебе одеяло.

      И покосился на второго помощника, молча ожидавшего наверху. Тот кивнул – дескать, понял.

      Мать перевела дух – будто бы все это время стояла совсем не дыша.

      – Ну, значит, все утряслось, – сказала она. – Поедемте-ка домой… – На этом последнем слове ее голос сорвался, и слезы полились заново. – Ох, папенька!.. – прошептала она, словно за что-то упрекая умершего.

      Кайл потрепал ее по руке и повел прочь