Остаточные явления. Дмитрий Беловолов

на берег. Земля пошатнулась у меня из под ног и я упал, крепко сжимая бутылочку. Нашел пустое местечко на песке и залег. Это был неизвестный мне пляж. Вблизи от меня стояло белое здание годов пятидесятых. И кругом пятидесятые: и музыка и женщины и обезьянка на плече у полосатого дяди – тоже от туда. В глазах все стало убыстряться, будто я смотрел какое-то старое кино про счастливых людей. В ушах стоял гул. Перезагрузка. Я отрубился.

      Не знаю сколько я так проспал, но жизнь с открывшимися глазами показалась лучше обычного. Правда, все так же хотелось пить и жрать, только воспоминание о недавнем киносеансе билось свежей тревогой где-то в затылке. Чудеса какие-то! Так я прошагал два километра до своего пляжа, осмысливая эти чудеса и свой заплыв, не веря, что вернулся живой. Откуда-то появились силы, и я направился прямиком на работу.

      Работал, как заведенный, хотя еле стоял на ногах.

      Появился один из маляров в апельсиновых шортах. Началось слюновыделение. Дышать стало тяжело. Он глядел на меня и удивлялся моему ресурсу стойкости.

      – Хватит Димон, заканчивай. Отдыхать нужно.

      Подошел довольный хозяин и что-то возбужденно принялся рассказывать маляру.

      – Наши его перехватили! – Оторвалась от него фраза и ударила мне по голове. «Да, план-перехват удался» -подумал я.

      – Три километра! – Слетело с него снова. «Неужели я столько проплыл?!»

      – Чуть не ушел! – радовался хозяин и я радовался вместе с ним. «Да, это- маленький шаг для человека, но огромный для всего человечества».

      Мне было не успокоиться. Вокруг тоже все шумело или прорезался слух? Я стал лучше слышать. Бог даровал мне слух! И слышимое стало проклятьем, разрывало меня на обрывки слов и звуков. Люди бросались словами, как яблочными огрызками, как семечной шелухой и весь этот мусор доставался мне беспечному, всепоглощающему слушателю, и даже чайки, проносящиеся на до мной, посмеивались. Где я?

      – На седьмой ступени- произнесла старуха, карабкающаяся на гору, цепляясь клюкой. Какая еще ступень? Зачем мне это? Куда меня выбросило на этот раз? Кто все эти люди, говорящие на одном со мной языке, и величие его меркнет с каждым слышимым словом и родство его не так меня радует, как раньше? Что со мной случилось? Или тот, кто оказался близко, становиться ближним и уши его дарованы всем и тело его ест тот, кто слышит его. Откуда у меня эти мысли? Без паники.

      Я не находил себе места, точки опоры не находил. Она растворилась в этом картонном городке, оставив на нем загадочное пятно, вроде тех чайных пятен, похожих на слюнявых мутантов, которыми я забавлялся в начале своей голодной романтической карьеры, что и привело меня к безобразному состоянию духа и растворенности во всем, чего касался мой вымирающий ум, ищущий, как слон для себя, последнее пристанище. Так я слонялся по городу в поисках новых ощущений и слухов, точно персонаж из компьютерной игры – набирал очки, в виде недопитых бутылок с газировкой, выгорал на солнце. К часам четырем шел на пляж поглазеть