Ценностный подход. Юлия Келлер

огорошила меня своим признанием. Понимаю, что должна как-то сообщить о своем присутствии, но не делаю этого, о чем нисколько не жалею, потому как разговор становится ещё более интересным, когда Арина заявляет:

      «Вот наш новый начальник очень даже ничего, симпатичный. И высокий. И наверняка зарабатывает хорошо».

      От удивления я приподнимаю одну бровь. Тут Валентина неожиданно резко произносит:

      «Забудь».

      «Это ещё почему?» – судя по голосу, Арина больше удивлена, чем обижена, таким категорическим наставлением.

      «Он свой выбор сделал».

      «Но говорят, что он не женат», – сообщает Арина.

      «И что? У Фарбера на лице написано, что если он что-то решил, то останется верен своему решению».

      Подобное заключение Валентины после столь короткого знакомства ставит меня в тупик. Признаюсь, я почти не думаю о крокусе, который неплохо было бы сменить на самом деле. Он подождет до завтра. Боюсь, если я затею такую длительную операцию, производственное руководство сожрет меня на ужин.

      Выглядываю из-за перегородки. На лице Арины выражена глубокая озадаченность. Видимо, верные мужчины встречались ей не слишком часто. Медленно покидаю своё укрытие, и выхожу в дверь, ведущую на сборку. Фуф, хорошо, что никто меня не заметил, неловкостей на сегодня и без того достаточно.

      Сажусь в одно из кресел, чтобы подписать скопившиеся за несколько часов документы, а сама прокручиваю в голове только что подслушанный разговор. Как у Валентины могло уже сложиться устойчивое мнение о Фарбере? Мастерам его, естественно, представили раньше, чем мне, но не настолько, чтобы они успели разобраться в тонкостях его характера. Возможно ли, что они были знакомы до его устройства на завод?

      Одна мысль порождает другую, и так я вспоминаю Фарберовского предшественника. С ним связана забавная история, кстати. Когда я ещё работала в сепараторном секторе, к нам зашел этот, тоже ещё молодой и такой же русоволосый, мужчина. Я его сразу узнала, но вот фамилию припомнить не могла. Поэтому сказала начальнику колечно-сепараторного производства – Тышлеру следующее:

      «К вам приходил этот… как его… ну, начальник сектора А… Пюрешка что ли…»

      На самом деле тот был Порешко, но моя оговорочка приобрела популярность. Впоследствии, когда я уже начинала работать в секторе А, за глаза начальника иначе как Пюрешкой никто не называл. Наши отношения с Пюрешкой с моего первого рабочего дня и до его последнего был сложными. Открытых конфликтных ситуаций между нами не возникало, да и работалось замечательно, ведь Вячеслав и по складу своего характера напоминал пюре – что хочешь, то из него и лепи. Неудивительно, что мастера продолжительное время толкали его все ближе к краю пропасти.

      Долгое время управление сектором находилось в руках мудрых и опытных, но алчных женщин. Производство велось по их правилам, но в итоге они проиграли: директор обвинил руководство в том, что они не справляются с обязанностями, и снял с должности Пюрешку