Ценностный подход. Юлия Келлер

забыла об этой неприятной ситуации, не лучше ли ему вообще не затрагивать данную тему?

      Может, я ему изменила, – предполагаю, глядя Никите прямо в глаза, – в таком случае он меня тоже недостоин?»

      «А ты ему изменила?» – Курчатов-младший даже жевать перестает.

      «Ты скажи мне, ведь ты без труда определяешь, кто кого достоин».

      За резкость в голосе совсем не стыдно. Возникает непреодолимое желание просто подняться, развернуться и уйти. Но что-то удерживает меня на месте. Зато Никита удивлен моим взрывом. Он-то, наверное, думал, что достаточно будет полить грязью моего бывшего, чтобы расположить меня к себе окончательно.

      «Может, поговорим о чем-нибудь более приятном?» – предлагаю я успокоившись.

      Никита быстро и охотно соглашается:

      «Да, я понимаю, если ты не хочешь обсуждать это. Я просто думал, что тебе нужно выговориться о том, как у вас всё плохо было».

      После объяснительной речи Никита замолкает. Видимо, мы способны говорить только о работе и Владлене. Мне самой уже начинает надоедать тишина, в которой мы пребываем, но, промотав в голове всевозможные темы, прихожу к выводу, что не существует такой, подняв которую мы не сошлись бы в итоге в ожесточенном споре. Для меня такие дебаты – все равно, что ссоры. Они отнимают кучу энергии и ни к чему не приводят, по крайней мере, меня, поскольку, чем бы спор ни закончился, я останусь при своем мнении, только отношения с оппонентом ухудшатся безвозвратно. Как можно предположить, людей, с которыми я лажу и которых считаю достойными, единицы. Чувствую, после сегодняшнего ужина Никита тоже покинет эту категорию.

      Насидевшись и намолчавшись вдоволь, мы выходим на улицу, где начинает накрапывать мелкий дождик. Ветер встречный, и капли больно бьют по лицу, так что мне приходится прикрыть глаза и нос ладонью. Как назло, в эту неподходящую минуту, когда у меня так мало свободных рук, в моей сумочке вибрирует телефон. Звонит Давид.

      «Ксения, ты, случайно, не видела моё теплое одеяльце? – спрашивает брат недовольно. – Я весь дом перевернул».

      Вообще-то, на плохую память он никогда не жаловался, но алкоголь исправно делает своё дело, и только благодаря ему Давид не может припомнить подробности нашего субботнего вечера.

      «Я положила его в комод в маленькой комнате, в которой спала».

      «В комод? Зачем?»

      В трубке слышатся шаги и скрип открывающейся двери.

      «Точно, он здесь. Ты его брала укрываться?»

      Я смеюсь и говорю:

      «Вот те и раз. Сам же накрыл меня ночью. Или ты так много выпил, что ничегошеньки не можешь вспомнить?»

      «Накрывал? Я? – Давид будто некоторое время обдумывает такую возможность, но потом уверенно отрицает её. – Я к тебе в комнату не заходил. У меня нет такой привычки. Я заснул тогда на первом этаже и просыпался только затем, чтобы, пардон, посетить уборную, а на второй этаж и не думал подниматься».

      Никита внимательно прислушивается