Ценностный подход. Юлия Келлер

на который были приглашены все, кроме меня. Самое страшное даже не в том, что он предпочел не быть со мной в этот день, а что я сама использовала бы любой мало-мальски приемлемый повод, чтобы туда не идти. Наверное, со мной что-то не так, раз нередко раздражают люди, которые не сделали мне ничего плохого. И изменить свое отвращением ко всей компании друзей Владлена я не смогла, а теперь вся накопившиеся ненависть перекинулась на самого бывшего парня. Другого исхода быть не могло. Нужно признать, что в данную минуту я готова смотреть, как поезд переезжает его туда-сюда и каждый раз оставляет в живых, не чувствуя при этом ни намека на жалость – одно удовлетворение с оттенком ликования.

      Останавливаюсь, потому что неслась так быстро, что начала задыхаться. Закрыв глаза, я стою посреди длинного коридора, ведущего в наш сектор. Открываю глаза. Голова начинает кружиться. Темные круги перед глазами возникают и исчезают, а затем появляются вновь.

      Иду дальше. Нужно выйти на свежий воздух, дабы насытить мозг кислородом. Здесь, в помещении завода слишком душно, но обычно я не высовываюсь на улицу, так как большую часть рабочего времени на мне надет белый халат, а в нем покидать завод нельзя. Хорошо, что перед тем, как пойти в столовую, я его сняла.

      Уже находясь у ворот, ощущаю слабость в коленях, как будто недавно переборщила с алкоголем. Темнота перед глазами становится все глубже, как будто уводя меня вслед за собой. Я покачиваюсь, после чего начинаю падать против своей воли, и только что-то крепкое и надежное не дает моему телу рухнуть окончательно.

      Глава четырнадцать

      «Эй, эй, надеюсь, ты умирать не собираешься здесь?»

      Голос, который я слышу как будто издалека, интонационно выделяет слово «здесь». Он принадлежит Онорину – это, как оказалось, я могу определить и в полубессознательном состоянии. Начинаю чувствовать легкие удары по щекам, и почти прихожу в себя.

      «Повезло, что мы как раз на обед собрались, иначе валятся тебе там неизвестно сколько».

      «Вы обедаете? – интересуюсь я тихим-тихим голоском, на какой хватило сил. – Извините, конечно, но по вам не скажешь, что Вы вообще хоть чем-то питаетесь».

      Намекаю на, мягко говоря, хрупкое телосложение Онорина. Он сразу понимает, что к чему, и даже, кажется, немного обижается. Точно с закрытыми глазами определить сложно.

      «Очень смешно», – произносит Онорин он не без сарказма.

      «Было весьма опрометчиво подхватывать её. В противном случае обошлись бы без скабрезностей», – это уже адресовано не мне.

      Любопытство берет верх и, несмотря на щемящую боль в висках, я открываю один глаз, чтобы посмотреть, где я оказалась и с кем разговаривает Онорин. Первое, что бросается в глаза – букет белых роз, преподнесенный Никитой. Я, кстати, так и не узнала, как ему удалось проникнуть в кабинет, да и вообще задумалась об этом только сейчас.

      Открыв второй глаз, замечаю в кабинете Фарбера. Судя по тому,