Делай, что хочешь. Елена Николаевна Иваницкая

не скучал ли? Зверек переломил разговор без моей помощи.

      Рассказывалось с приятностью. Я даже разболтался. Со смехом вспомнил, как мысленно скрежетал зубами и спорил с теориями Виртуса, – когда читаешь или слышишь «человек должен, должен, должен», то невольно чувствуешь, что человек – ты сам, а должен тому, кто это барабанит.

      Собеседницы поддержали меня чересчур энергично. Пришлось морально попятиться:

      – Вы разве совсем не признаете долга?

      – Очень даже признаем, – смеялись они. – Взяли деньги в долг – надо вернуть. В крайнем случае можно с отсрочкой и частями, но не хотелось бы.

      – А если серьезно?

      – Если серьезно, тогда так, – начала Юджина. – Признаем добровольно взятые на себя обязательства.

      – А как быть с недобровольными, но неизбежными?

      – Тут сразу спросить бы: с какими, например? Но можно не спрашивать, а сразу сказать: неизбежность неизбежностью и назовем. Без долга вполне обойдемся.

      – Чем же бедное слово помешало?

      – Где начинается про долг, там жестокость и путаница.

      – Жестокость – согласен. Бывает. Суровый долг. Но почему путаница?

      – Потому что о долге, – сказала Марта, – не разглагольствуют, не торгуются, его исполняют.

      – Да, разумеется. Нет, что это значит?

      – С человеком, который чего-то хочет, пусть даже вредного и неудобного для других, с ним все-таки можно препираться, торговаться и до чего-то договариваться. А когда появляется долг – ужас! Особенно если восстанет долг на долг. У одного долг перед добродетелью, у второго долг перед будущим, у третьего – перед собой, у четвертого – перед судьбой, у пятого – перед родиной, у шестого – тоже перед родиной, но другой. Когда лицемерят и долг только на языке, а на уме кошелек, тогда еще можно кое-как удержать, чтоб хоть головы не поразбивали. Себе и другим. А если и впрямь думают, что исполняют долг, тогда всему конец.

      – Вы этих мыслей не скрываете? – очень мягко спросил я. До каких еще нелепостей додумались в провинциальной глуши милые сестры?

      – Не то что скрываем… – улыбнулась Марта. – О таких вещах как-то не принято говорить. Между собой обсуждаем. Иногда спросят, как вы спросили, – Неужели в долге нет ничего хорошего? «Родина ждет, что каждый исполнит свой долг». Приказ Нельсона перед Трафальгарской битвой. Красиво же? Воодушевляет?

      – Уберите долг – тоже красиво получится. Родина верит, что каждый из вас хочет ее защитить.

      – По-моему, с долгом лучше.

      – А по-моему, нет, – вмешалась Юджина. – Недаром же на очень серьезное и опасное дело не приказом требуют и не по долгу, а добровольцев зовут.

      – А добровольцев что зовет? Разве не долг?

      – А вот и нет. Кого что. Тяга. Сила. Удальство. Мастерство. За друга отомстить – если в бою. Мало ли.

      – Но вы же не станете спорить, что хотя бы некоторых зовет долг?

      С комической добросовестностью обе кивнули, глядя на меня с каким-то