Уарда. Любовь принцессы. Георг Эберс

отдохновению, так как перевезенные ими через Нил пассажиры длинными процессиями направлялись к захоронениям.

      Под сикомором, далеко раскинувшем свою тень, расположился с лотком продавец съестного, спиртных напитков и уксуса для очищения воды, рядом кричали и спорили лодочники и надсмотрщики, с жаром предаваясь игре «мора»[35].

      Многие матросы дремали на палубах судов, другие – на берегу, где-нибудь под жидкой тенью пальмы или просто на солнце, прикрывая свои лица накидками.

      Между этими группами спящих длинной вереницей пробирались, один за другим, темнокожие служители и рабы, сгибавшиеся под тяжестью своей ноши. Они доставляли к месту назначения сделанные храму пожертвования и заказанные торговцами Города мертвых товары. Каменщики тащили на полозьях привезенные из каменоломен Хенну и Суана[36] плиты для строящегося храма.

      Надсмотрщики подгоняли этих людей палками; каменщики пели, работая, но даже голоса их запевал, довольно громкие вечером, когда после скудного ужина наступало время отдыха, сейчас звучали глухо и хрипло.

      Густые рои мошек преследовали этих мучеников, тупо и без сопротивления выносивших укусы насекомых, как и удары старост, сопровождая их до самого центра Города мертвых. Там мошки соединялись с мухами и осами, которые просто кишели в бойнях, пекарнях, помещениях, где жарили рыбу, в лавках с мясом, овощами, медом и напитками.

      По мере приближения к Ливийским горам шум постепенно сменялся тишиною, а над северо-западной широкой долиной, в южном склоне которой отец царствовавшего теперь фараона велел высечь для себя глубокую гробницу, господствовало спокойствие смерти.

      В начале долины утесы образовали нечто вроде ворот, через которые теперь двигалась, не обращая внимания на дневной зной, процессия, небольшая, но богатая – у всех были пышные наряды.

      Четыре худощавых жезлоносца – то ли мальчики, то ли юноши, – одежда которых состояла только из одного передника и головного убора из золотой парчи, спускавшегося на спину, бежали впереди шествия. Полуденное солнце блестело на их гладкой красно-коричневой влажной коже, а их гибкие голые ноги едва касались каменистой почвы.

      За ними следовала красивая двухколесная колесница, запряженная резвыми караковыми конями. На их изящно очерченных головах качались пучки красных и голубых перьев, и поворотом своих красиво выгнутых шей они как будто показывали, что гордятся своими чепраками, богато вышитыми серебром и золотом, с голубыми и пурпуровыми украшениями, а еще более своею красавицей царевной Бент-Анат, маленькая ручка которой едва заметно правила ими.

      Два молодых скорохода сопровождали колесницу. Держа на длинных палках большие опахала из белоснежных страусовых перьев, они защищали от солнца лицо своей повелительницы.

      Рядом с колесницей Бент-Анат быстро и мерно бежали восемь человек с золочеными носилками Неферт, жены Мены, не отставая от коней царевны и ее стройных носителей опахал.

      Обе

35

Эта игра на пальцах еще и теперь встречается в южной Европе. Ее очень любили древние египтяне и часто изображали на своих рисунках.

36

Суан – нынешний Асуан, расположенный у первых порогов Нила.