Иосиф. Дмитрий Епишин

Теперь Иосиф на себе испытал высокомерие и непререкаемый стиль наркомвоенмора, который доводил его до бешенства. Не на того напал! Иосиф, будучи уполномоченным ЦК в Царицыне отказывался выполнять указания Троцкого и доводил дело до конфликтов. Их взаимная неприязнь росла, но со стороны Иосифа она стала особенно острой, когда он узнал, что Троцкий воздвигает памятники Иуде на освобожденных от белых территориях.

      Сначала Троцкий открыл памятник Иуде Искариоту в городе Свияжске, предварительно расстреляв там всех священников и монахинь. Потом такие же истуканы были поставлены в Козлове, Тамбове и Омске. Кроваво-красный

      Иуда, поднявший кулак к небу, а другой рукой сдирающий с себя петлю, должен был воплощать какой-то протест. Протест против чего? – думал Иосиф – протест против Христа? Но разве Иисус главный враг трудящихся, разве предавшего его человека нужно славить в первую очередь? Неужели больше некому ставить памятники? Сначала Иосиф думал, что памятники Иуде – это глумление над русскими людьми, которые поголовно были православными. Им нагло и открыто плевали в душу. Но потом понял: все гораздо сложнее. Русских православных людей начинают лишать памяти. Они должны проклясть все, что было раньше и пойти за иудеем – революционером Троцким. Опять кровавый соблазн! Ведь забыть и надругаться – означает дать в себе волю бесам. И вправду, на всех открытиях этих памятников Лев Давидович выступал с пламенными речами, призывающими порвать с прошлым и идти в будущее под его руководством. Иосиф был вне себя от гнева. Он знал, что Троцкий действует с согласия Ульянова и руководствуется «Планом монументальной пропаганды», но он слишком хорошо понимал душу русского человека, чтобы остаться равнодушным к происходящему. Сильнее скомпрометировать пролетарскую революцию в глазах народа не могло ничто. Троцкий этого знать не хотел и, видимо, удивлялся тому, что истуканы не выдерживали и двух недель. Везде они были разбиты в мелкие осколки, а Иуда в Свияжске просто исчез. Видимо, был утоплен в Волге.

      «Волю себе дали, но рискуют зарваться – думал Иосиф».

      Он никогда не был националистом и тем более антисемитом. Мог сотрудничать с евреями и направлять их на полезные дела. Но к коллективному еврейству, озадачившемуся эгоистическими целями, был нетерпим. Как и к любому другому национализму. С момента прихода Троцкого на пост второго лица в советском руководстве и стягивании вокруг него единоверцев, он стал подозревать, что эта группа действует в своих узконациональных интересах. Намерена стать кастой хозяев в России. Иосиф всем своим нутром воспротивился этому, однако быстро понял, что открытой политической дискуссии здесь быть не может. Ведь они быстро распознали в нем врага и ополчились на него всей многочисленной ратью. Он благодарил судьбу за то, что смог во время занять должность Генерального Секретаря РКП (б) и соответственно, взять под контроль органы печати, а потом и ОГПУ. Тогда, в самом начале, эта должность не давала много