Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус. Анатолий Бородин

Н. А. Римский-Корсаков, – и с удовольствием, довольно смело лазил по мачтам и реям. Я был охотник до купания и вместе со Скрыдловым и другими товарищами оплывал вокруг корабля без остановки и отдыха до двух с половиной раз»[175].

      Море приучало к строгой дисциплине, вырабатывало самостоятельность, твердость, трудолюбие.

      Совместная жизнь в продолжение нескольких лет и «в особенности во время летних плаваний на прежних судах вырабатывала», по мнению А. Н. Крылова, «доброжелательное отношение к окружающим». Плавание и морская служба приучали «считать, что скорое решение вопроса, решение, может быть, и не вполне совершенное, но зато принятое вовремя, лучше медлительной нерешительности, что особенно важно в делах практических»[176].

      Заграничные плавания знакомили с иными странами, народами, порядками – расширяли кругозор, будили мысль.

      Возведенная в культ чистота корабля, безукоризненность его внешнего вида, лихое исполнение любого маневра формировали чувство гордости от сознания своей причастности к морской семье. «Морской дух, благодаря которому были Лазаревы, Нахимовы и Корниловы, приобретался на корабле, а не в Корпусе», – утверждал К. М. Станюкович[177].

      Усваивалось – естественно, в разной степени – и то негативное, что было тогда на кораблях. «У нас на корабле, – вспоминал К. М. Станюкович, – дрались почти все офицеры, дрались, конечно, боцманы и унтер-офицеры; а самая невозможная и отборная ругань, свидетельствующая о виртуозной изобретательности моряков по этой части, стоном стояла во время учений и авралов»[178]. «То было время – время линьков и битья по морде, – подтверждает Н. А. Римский-Корсаков. – <…> Командиры и офицеры, командуя работами, ругались виртуозно-изысканно, и отборная ругань наполняла воздух густым смрадом. Одни из офицеров славились пылкою фантазией и изобретательностью в ругательствах, другие зубодробительным искусством»[179]. И позднее «на старых парусных судах, – по свидетельству А. Н. Крылова, – процветала “словесность” старших офицеров, вахтенных начальников и боцманов; училищные офицеры, столь вежливые и корректные в стенах корпуса, ступив на палубу корабля, беспрестанно подкрепляли, стоя на вахте, всякую команду, каким-нибудь затейливым ругательством “в третьем лице”, и хотя это официально воспрещалось, но унаследованный со времен Петра обычай был сильнее всяких приказов»[180].

      «Повышенное радостное настроение на корабле по временам, однако, омрачалось тяжелыми сценами телесных наказаний. <…> Большинство офицеров того времени бравировало своей черствою властью, наказывая матросов за самые ничтожные провинности, выкрикивая вахтенного боцмана и величаво командуя дать такому-то 15 или 20 линьков, приказывая нашему брату гардемарину или кадету присутствовать при экзекуции. <…> Команда, вызванная наверх, стоит фронтом. На шканцах вызван караул. Господа офицеры стоят на правой стороне в линию, раздается команда “Смирно!”.

175

Римский-Корсаков Н. А. Указ. соч. С. 37.

Скрыдлов Николай Илларионович (1844–1918, Петроград) окончил МКК (1862). Отличился на Дунае в русско-турецкую войну 1877–1878 гг. (орден св. Георгия IV ст.). Командующий Черноморским флотом и портами Черного моря (1906–1909). Адмирал (1909). В отставке (1909). Умер от голода.

176

Крылов А. Н. Памяти князя Б. Б. Голицына.

177

Станюкович К. М. Указ. соч. С. 266.

178

Там же. С. 289–290.

179

Римский-Корсаков Н. А. Указ. соч. С. 37. Ругань не исчезла и позже. «По старинной шкале только плохой моряк не извергал ежеминутно бранных, нецензурных слов, чему придерживался и Владимир Павлович, уснащая свою речь или приказания зачастую такими трехэтажными выражениями, что мы, воспитанники, только удивлялись красоте и мощности русского языка» (Фабрицкий С. С. Указ. соч. С. 18.).

Мессер Владимир Павлович (1840–?) окончил МКК (1859), имел репутацию опытного моряка, строгого и принципиального командира, командовал Учебным отрядом судов МКК (1894–1895), Учебной эскадрой Балтийского моря (1899). Вице-адмирал (1898).

«Тогда на флоте процветала ругань, во время учений ругались все» (Евдокимов С. В. Указ соч. С. 68).

180

Крылов А. Н. Мои воспоминания. С. 65.