Фантастиш блястиш. Григорий Аркатов

за неудобства.

      Странно, а ведь я убил человека. Но странный патологоанатом сделал не менее странное заключение – «сердечный приступ». Видимо он сильно-пресильно утомился и не заметил элеватор в глазнице.

      На выходе меня ждал Давид. Не сказав не слова, он указал на припаркованный рядом автомобиль. Все в том же безмолвии мы забрались внутрь, и шофер в какой-то дурацкой клетчатой кепке нажал на газ. Машина тихонько отъехала от тюремного здания, проскочила проулок, и только тогда Давид торжественно развалился в салоне и сказал мне:

      – Молодец.

      Тем временем шофер притормозил на красный свет и заодно спросил хозяина:

      – Куда ехать, шеф?

      Ослепленный успехом, Давид никак не мог определиться с планами.

      – Наверное, в бар?! Хотя нет, нужно заехать в офис. Есть еще одно дельце.

      – Дельце? – переспросил я, – Может, на сегодня хватит?

      Но Давид был неумолим и, дружественно схватив меня рукой за шею, сказал:

      – Не откладывай на завтра то, что можно сделать прямо сейчас.

      Ехали мы недолго и остановились напротив солидного здания из красного кирпича. У входа висела большая коричневато-мраморная табличка с гротескной надписью «Адвокатская контора «Коган и все-все-все».

      «Оригинально», – подумал я.

      Выходя из машины, Давид посмотрел на ручные часы, а потом обратился к шоферу:

      – Ставь машину в гараж. Дальше мы сами.

      Шофер кивнул в ответ, поправил свою клетчатую кепку и, сев обратно за руль, медленно въехал в ворота, что располагались сбоку от офиса. Там он вступил в диалог с человеком, имевшим на спине желтую вышивку «охрана». Дальнейшие события прошли мимо меня, так как Давид потащил меня в офис.

      В дверях, как и полагается, стоял очередной охранник. Однако на этот раз никто ни перед кем не раскланивался. Наоборот, при нашем появлении он вмиг напрягся и застыл с выражением скульптуры греческого героя. Давид прошел мимо него, не проронив не слова и словно не замечая его присутствия. Миновав двери, мы попали в зал ожидания, в стороне от которого находился ресепшен. В столь поздний час диваны пустовали, но плазменные панели все равно показывали цветастые картинки, и приглушенно играла классическая музыка.

      – Что-нибудь есть для меня? – спросил Давид, бойко прошагав на ресепшен.

      Девушка, в глазах которой отражался трепет, осторожно протянула ему стопку конвертов.

      – Спасибо, – коротко ответил он и поманил меня за собой.

      Завернув за угол, мы оказались на пороге огромного зала с огромным количеством рабочих столов.

      На тот момент в помещении находилось человек двадцать. Все они нещадно суетились, стучали по клавиатуре, отвечали на разрывающиеся от звонков телефоны, копались в бескрайних кипах бумаг.

      «Наверное, это и есть Апокалипсис», – мысленно показалось мне.

      Но как только один из них увидел нас, все тотчас смолкло.

      – Хочу познакомить вас с моим близким другом Геннадием Петровичем Чайкенфегелем, – сказал Давид, как только это случилось, – Отныне он мой новый первый помощник.

      В