Камень в моей руке. Ульяна Бисерова

просто нашла повод отослать меня из гостиной, потому что Кимберли снова завела разговор об отце. Так что я не особо торопился возвращаться: достал из-под кровати узкий темный футляр, раскрыл, бережно взял флейту и легонько дунул. Она издала тихий сонный вздох.

      Подходя к двери гостиной, я услышал, что перепалка разгорелась с новой силой.

      – Он неизлечимо болен. Не-из-ле-чи-мо. И тебе еще три года назад сказали об этом. Ав-то-ри-тет-нейшие эксперты, на минуточку! И в тринадцать, когда будет присваиваться окончательная категория, ему не светит получить выше «С»: астма, близорукость и к тому же избыточный вес. А ты и сама прекрасно знаешь, что это фактически приговор!

      – В последнее время он чувствует себя гораздо лучше. Одышка почти исчезла.

      – Потому что в квартире стоит очиститель воздуха, который стоит как автомобиль бизнес-класса. И это в то время, когда тебе приходится каждое утро добираться на студию на метро! А во сколько обходятся лекарства?

      – Когда ребенок болен… любые деньги найдешь. Убьешь, украдешь, но найдешь… Ты поймешь, когда у тебя появится свой ребенок.

      – Не пойму. Никогда не пойму. И, к твоему сведению, я не собираюсь играть в русскую рулетку. Я возьму ребенка с очищенными генами. И по условиям контракта, если в течение первых трех лет его жизни будут выявлены какие-то серьезные наследственные заболевания, я смогу сдать его обратно, и мне выплатят компенсацию всех расходов. И даже неустойку за моральный вред!

      – Господи… Да ты живая вообще? Ну, скажи – зачем тебе этот ребенок?! Не мучь ты ни его, ни себя, бога ради…

      – Уж кто мучает своего ребенка, так это ты! Тебе прекрасно известно, что с вероятностью девяносто процентов у него разовьется тяжелая неизлечимая форма астмы, он будет инвалидом, не способным содержать себя и уж тем более оплачивать лечение.

      – А я верю в оставшиеся десять процентов! И всегда буду верить!

      – Не обманывай хотя бы саму себя! И ты, и я прекрасно знаем: он обречен, и гуманнее не затягивать агонию. Если ты действительно его любишь, ты не должна допустить, чтобы он страдал – тем более, что есть масса благотворительных организаций, готовых взять на себя все заботы!

      В ответ раздались лишь сдавленные рыдания. Ну, нет, это уже чересчур!

      – Убирайся вон, мерзкая ведьма! – заорал я, влетая в гостиную.

      – Крис! Ты что, подслушивал под дверью?! – в глазах мамы застыл ужас.

      – Убирайся вон! – медленно повторил я, не сводя взгляда с Кимберли.

      – Вот-вот, полюбуйся, что за чудовище ты вырастила на свою голову, – прошипела тетка. – Ноги моей больше в этом доме не будет!

      Она выскочила из гостиной, как ошпаренная, а я присел на подлокотник маминого кресла и обнял ее худенькие подрагивающие плечи.

      – Крис, все, что она тут говорила – это полная ерунда! Мы обязательно победим эту проклятую астму. Ты же сам замечаешь улучшения, разве нет?!

      – Конечно, мам! Да я здоров, как бык!

      И тут