Камень в моей руке. Ульяна Бисерова

на улицу из этого склепа и, мучительно придумывая, как вежливо распрощаться, крутил в руках кораблик. Но Келлер твердо вознамерился рассказать мне историю до конца.

      – Бабка того молодого оператора, который разбился на съемках, каждый день приходила ко мне в палату и часами сидела в углу, тихо позвякивая вязальными спицами. Ссохшаяся, с узкими раскосыми глазами – вся ее семья иммигрировала откуда-то с Востока. Мы, кажется, так и не обмолвились ни словом – я даже не уверен, говорила ли она по-немецки. Это она принесла кораблик. На границе яви и сна она представлялась мне бесстрастной мойрой, держащей нить мой жизни: размотается клубок – и закончатся мои мучения. А потом она исчезла – так же внезапно, как и появилась. А кораблик остался. И когда боль становилась нестерпимой, я представлял, как на всех парусах рассекаю морские просторы…

      Мы помолчали.

      – Мастер, я встретил девочку… Тут, по соседству, живет. Анника, кажется. Они со старшей сестрой гуляли в парке. Вы что-нибудь знаете о ней?

      Лицо Келлера окаменело.

      – Слабоумная. Ты собираешься доложить?

      – Нет-нет, у меня и в мыслях не было! Она… такая славная.

      – Мы с тобой заболтались, – резко оборвал он меня. – Уже поздно. Иди, тебе пора.

      Потрясенный, я вышел на крыльцо. Разве мог я предположить, что Келлер – инвалид, прикованный к креслу? Впрочем, он действительно не выглядел несчастным, сломленным, беспомощным – и в этом была главная загадка.

      Глава III

      Человечество обанкротилось биологически – рождаемость падает, распространяется рак, слабоумие, неврозы, люди превратились в наркоманов… Мы просто вырождаемся. Естественную природу мы уничтожили, а искусственная уничтожит нас.

      Аркадий и Борис Стругацкие. «Гадкие лебеди»

      Осторожно приоткрыв дверь, я прислушался. Тихо. Значит, мама еще не вернулась со студии. Надо было спешно заметать следы. Я метнулся на кухню и включил Грейси. Она распрямилась и пару секунд удивленно моргала, словно пытаясь припомнить, что произошло.

      – Странно. Провал в оперативной памяти. Незапланированное отключение.

      – Может, программа какая-то забарахлила? – участливо спросил я. Я знал, что недоумение в ее глазах – это эмоция, которую приписало мое собственное воображение, но все равно не мог избавиться от чувства вины.

      – Нет, все системы в норме.

      – Я все же думаю, тебе стоит перенести дату плановой диагностики. Занеси в ежедневник на следующую среду.

      – Хорошо.

      – Смотри, какой подарок для Роба я раздобыл! – меня так и распирало от гордости. – Он завтра уезжает в клинику.

      – Просто чудесный, – кивнула Грейси. – Мама просила напомнить: причешись и надень свежую рубашку – сегодня в гости придет Кимберли.

      – О не-е-е-ет! Только не это! – довольная улыбка тут же сползла с моего лица.

      Если и был кто-то,