Ежевичная водка для разбитого сердца. Рафаэль Жермен

состоявшим, если судить по экрану компьютера за ними, в просмотре страницы фейсбука.

      – Сколько ты с ним была? – спросила девочка с «принцессой» на заду.

      – Беатриса тоже через это прошла, – объяснила мне Одреанна. – Ее парень ушел от нее к Лори Савуа? – У нее была необъяснимая привычка заканчивать почти все фразы, даже утвердительные, знаком вопроса. – Это правда значит лузер?

      – Вся школа знает, что Лори Савуа уже спала с Алексом Мишо, – вставила брюнеточка в свитере с на редкость непристойным, на мой взгляд, декольте. Со всех сторон последовали комментарии поведения Лори Савуа в общественной и личной жизни, один другого ехиднее.

      Я сочувственно улыбнулась Беатрисе:

      – Я была с моим парнем шесть лет.

      – О БОЖЕ! – воскликнула Беатриса. – Я-то была с Сэмом где-то пять недель, и все равно до нутра травмирована!

      – Я тоже не слабо травмирована, – сказала я.

      Большие глаза Беатрисы пристально смотрели на меня с почти комичной печалью. Забавно, но я вдруг ощутила солидарность с этой девчушкой лет тринадцати-четырнадцати. Мне вспомнились мои любовные горести в этом возрасте. Если подумать, ее страдания были так же сильны, как мои.

      – Ты будешь три года приходить в себя? – заявила моя сестра.

      – Ну, три года – это, пожалуй, многовато…

      – Нет, нет, правда, три года? Есть такая формула, можно высчитать, сколько продлится несчастная любовь? Вроде половина того времени, что ты была с парнем?

      – Это не формула, – сказала я. – Это старая теория.

      – Э-э… нет? Это формула?

      В подтверждение своих слов она протянула мне айпэд:

      – Теория существовала до формулы.

      – Это формула, вот: введи количество дней, что ты была с парнем, и высчитай, сколько продлится твоя несчастная любовь? Вроде половина того времени, что ты была с парнем?

      – Да. Я знаю. Но…

      Почему меня всегда тянуло спорить с сестренкой?

      С тех пор как она стала иметь свое мнение обо всем на свете, в слишком юном, на мой взгляд, возрасте девяти лет, я практически считала своим долгом как можно чаще доказывать ей ее неправоту. Еще одна плодотворная тема для обсуждения с Жюли Вейе.

      – И все-таки, – подытожила я, – иногда это бывает быстрее. Мне кажется, что это будет мой случай.

      – Все равно он полный козел, твой бывший, если тебя бросил, – сказала Беатриса.

      – Полный козел, – повторила я и кивнула. Мне стало очень смешно.

      – Да, – не унималась она. – Ты такая классная.

      Я едва удержалась, чтобы не расцеловать ее. Гордость, которую я ощутила, была, пожалуй, чрезмерной.

      – Он точно БУ!

      – БУ? – переспросила я, ощутив себя как минимум двухтысячелетней.

      – «Безбашенный урод», – объяснила брюнеточка с непристойным декольте.

      Невозможно было не улыбнуться.

      – Вы правы, – согласилась я.

      На самом деле они были абсолютно не правы. У Флориана был миллион недостатков, но он не был «уродом»,