Ежевичная водка для разбитого сердца. Рафаэль Жермен

не сломить! Мне даже захотелось позвонить Мари, официантке из бара Нико, и пригласить ее присоединиться к нам после работы, чтобы устроить языческий обряд с сожжением фотографий Флориана, напиться до чертиков и всласть повопить.

      Я, как говорится, надиралась. И мне от этого было очень хорошо. Я чувствовала себя сдувшейся целых две недели и теперь, когда во мне клокотал гнев, буквально встала на ноги. Вид Флориана и его чертовой дерьмохипстерши подействовал на меня, как хороший удар хлыста, который, оказывается, был мне позарез нужен. Я наконец-то чем-то наполнилась. Это было не здорóво (шептал мне на ухо тихий голос, однако я его царственно игнорировала), но все же лучше, чем быть совсем пустой. Я чувствовала также абсолютную ясность ума, какая может быть только у кипящей женщины, основательно приложившейся к бутылке текилы. (Тут тихий голос шепнул мне, что следует остерегаться этой иллюзорной ясности, но я и на этот раз заставила его замолчать.)

      – Ладно, что делать будем? – спросила я Катрин.

      Она стояла посреди гостиной, взъерошенная и сердитая: большие, подведенные черным глаза и растрепанные волосы придавали ей вид неукротимой дикарки, которому я завидовала: не время было выглядеть паинькой.

      – Не знаю! – гаркнула Катрин. – Я… Давай для начала проведем разбор полетов: какого ЧЕРТА?

      Нет ничего лучше хорошего «какого черта!» для конструктивного разбора полетов.

      – Осточертело… – поддержала я.

      – Пойду, приготовлю «маргариту», – перебила меня Катрин.

      – Отличный план, подруга.

      «Отличный план, подруга»? Неужели это я сказала: «Отличный план, подруга» при упоминании «маргариты»?!

      Какая разница. План и вправду был отличный, и как это чудесно, почти освободительно – уверенно и четко сказать: «Отличный план, подруга!» Из моей комнаты вышел Ти-Гус и посмотрел на меня, видимо, ожидая, что я сейчас схвачу его, чтобы поплакаться.

      – Не сейчас, Ти-Гус. Но не уходи далеко, мамочке еще понадобится зоотерапия – попозже.

      – Нет уж! – крикнула из кухни Катрин. – Ножик хороший тебе понадобится, ясно? И никакой зоотерапии!

      Убийство – этот вариант я еще не рассматривала, но на данный момент он был, бесспорно, очень привлекателен.

      Катрин вернулась из кухни с двумя огромными «маргаритами», а я почувствовала ягодицей, как завибрировал в заднем кармане телефон.

      – О боже! – вздохнула я. – Я вибрирую.

      – О боже, – повторила за мной Катрин.

      Потом, видя, что я поднесла руку к левой ягодице, дикой кошкой бросилась на меня. Последовал смешной раунд греко-римской борьбы, сосредоточенной вокруг моего зада: Катрин пыталась помешать мне ответить, а я, отталкивая ее, вытаскивала телефон из кармана. «Не трогай!» – кричала она. «Я хочу поговорить!» – вопила я.

      Спустя шесть бесконечных вибраций она держала в руках умолкший телефон и смотрела на меня большими глазами фурии. «Вот так», – сказала она с таким спокойствием, что я сразу поняла: звонок был от Флориана. Я застыла на несколько секунд, потом кинулась на нее.

      – Нет! НЕТ! – закричала Катрин. – Я спрячу его в трусы,