Лежащий атаман. Петр Альшевский

на барной стойке ты видишь, а они небольшая часть, виски, водкой, текилой забиты все кладовые, и этой ночью… вечером… что там на улице? Не утро?

      Я не различаю, – ответил Георгий. – Направляясь к вам, я прошел и проехал приличное расстояние, и не разу не задумывался о времени суток. Бывало светло… темно… обычно нечто среднее. А чего вы столь резко заговорили о выпивке? У вас ее полно, ну и пили бы в свое удовольствие… какая связь со мной?

      А ты не знаешь? – удивленно спросил Хээпс.

      Он знает! – крикнул Брауч. – Он все знает! Недаром же он наш атаман и адмирал!

      Истинный вожак нашей стаи! – проорал Брауч.

      Непобедимый! – завопил Спотсон. – Крутой, как самое оно!

      Вы погодите, – пробормотал Георгий. – В чем смысл?

      Ничего себе вопрос, – хмыкнул Брауч.

      Ну, ты и спросил, – покачал головой Эрчуб.

      Я не глобально, – сказал Георгий. – По поводу выпивки… он в чем?

      Да в том, – сказал Хээпс, – что лишь ты имеешь право встать за барную стойку и позволить нам утолить нашу жажду. Таковы условия. Оспаривать их нельзя. Притронься мы к бутылкам самостоятельно, нас бы не пощадили – полагая, мы распались бы на частицы прямо на месте.

      Обратились бы в ничто, – кивнул Брауч.

      Растворились бы со всеми ножами и стволами, – вздохнул Маллон.

      И вы, – процедил Георгия, – радовались мне… ждали меня исключительно из-за этого? Ради того, чтобы я вам налил?

      Ты, атаман, не упрощай, – сказал Спотсон, – мы все же…

      Все же верные тебе люди, – продолжил мысль Маллон, – уважающие тебя…

      Я вам налью, – сказал Георгий. – Напою вас до бесчувствия и свалю отсюда подальше. Если честно, я обижен. Путешествуя с этим мечом, я думал, что моя конечная цель гораздо существеннее, чем вы мне тут объяснили. Открывать бутылки и наполнять ваши стаканы… а меч? Убитый мною рыцарь советовал мне его не выбрасывать. И что мне им? Горлышки отбивать?

      Не то, – веско сказал сидящий в углу индеец.

      Я говорю не то? – спросил Георгий.

      Или ты. Или я. Прикажи бледнолицым сесть и не двигаться. Этим приземленным собратьям не следует нам мешать, даже когда я на тебя наброшусь.

      Ты уже все решил? – спросил Георгий.

      Они рвутся выпить, – ответил индеец. – Я, как тертый-перетертый индеец, пил немало, и, вероятно, пропил свои мозги, однако я буду с тобой беседовать.

      Без драки? – уточнил Георгий.

      У тебя меч. У меня больные внутренности и подслеповатые глаза. Либо я тебя узнал, либо обознался – сойдемся на том, что узнал. Ты с облегчением вздыхаешь, но я могу еще передумать. Тебя это не должно волновать. Я безоружен, и ты запросто отрубишь мне голову, отказавшись от мысли использовать содержащееся в ней знание. Ты упоминал о цели. О твоей – не моей. Не трогай мою голову – обратись к своей. Размышляй. Вытягивай основное.

      Ты меня надоумил, – пробормотал Георгий, – ты…

      Оставь меня, – сказал индеец. – Занимайся собой.

      Подойдя