Женская война. Александр Дюма

малый и храбрый вельможа.

      – Так вы действуете не по ненависти?

      – Помилуйте! Если б я сердился на барона Каноля, то пригласил бы его стреляться или резаться, а он такой добрый малый, что никогда не отказывается от подобных предложений.

      – Значит, я должен верить той причине, которую вы мне сказали?

      – По моему мнению, лучше вы ничего не можете сделать.

      – Хорошо! У вас письмо, которым доказывается неверность госпожи Лартиг?

      – Вот оно. Позвольте без упрека заметить, что я показываю его вам во второй раз.

      Старый дворянин издалека бросил печальный взгляд на тонкую бумагу, сквозь которую можно было видеть черные буквы.

      Юноша медленно развернул письмо.

      – Вы узнаете почерк?

      – Да.

      – Так пожалуйте мне бланк, я отдам письмо.

      – Сейчас. Еще один вопрос.

      – Говорите.

      Юноша спокойно сложил письмо и положил в карман.

      – Как вы достали эту записку?

      – Извольте, скажу.

      – Я слушаю.

      – Вы, вероятно, знаете, что расточительное управление герцога д’Эпернона наделало ему много хлопот в Гиенне!

      – Знаю. Дальше.

      – Вы также знаете, что страшно скаредное управление кардинала Мазарини наделало ему много хлопот в столице, в Париже!

      – Но какое нам дело до кардинала Мазарини и до герцога д’Эпернона?

      – Погодите. Из этих противоположных управлений вышло что-то, очень похожее на общую войну, в которой каждый принимает участие. Теперь Мазарини воюет за королеву, герцог д’Эпернон за короля, коадъютор за Бофора, Бофор за госпожу Монбазон, Ларошфуко за герцогиню де Лонгвиль, герцог Орлеанский за девицу Сойон, парламент за народ, наконец, принца Конде, воевавшего за Францию, посадили в тюрьму. А я ничего не выиграл бы, если б сражался за королеву, короля, коадъютора, Бофора, или за госпожу Монбазон, Лонгвиль и Сойон, или за народ и за Францию, поэтому мне пришло в голову не примыкать ни к одной из этих партий, а следовать за той, к которой почувствую минутное влечение. Стало быть, моя задача все делать кстати. Что скажете вы об этой моей идее?

      – Она замысловата.

      – Поэтому я собрал армию. Извольте взглянуть, она стоит на берегах Дордони.

      – Пять человек!.. Не худо!

      – У меня одним человеком больше, чем у вас, стало быть, вам неприлично презирать мою армию.

      – Уж очень плохо одета она, – сказал синий плащ, бывший в дурном расположении духа и потому готовый все бранить.

      – Правда, – продолжал юноша, – они очень похожи на товарищей Фальстафа… Фальстаф, английский джентльмен, мой приятель… Но сегодня вечером я одену их в новое платье, и если вы встретите их завтра, то увидите, что они действительно красавцы.

      – Мне нет дела до ваших людей, вернемся к вам.

      – Извольте. Ведя войну собственно для себя, мы встретили сборщика податей, который переезжал из села в село для наполнения кошелька его королевского величества; пока ему следовало еще собирать деньги, мы верно охраняли его; и признаюсь, видя его толстейший кошель, я хотел пристать к партии короля. Но события