Чай с птицами (сборник). Джоанн Харрис

девчонки, и хохочем. Люди смотрят, но в большинстве своем равнодушно. Мне улыбнулась маленькая девочка. Я поняла, что уже очень давно не видела детей.

      Мы сошли у станции. На деньги, вытащенные из-под сиденья, мы купили два билета до Лондона. Я было ударилась в панику, когда кассир потребовал пенсионное удостоверение, но Надежда хорошо поставленным голосом кембриджского профессора сказала, что мы поедем за полную стоимость. Кассир долго чесал в затылке, потом пожал плечами.

      – Дело ваше, – сказал он.

      Поезд был длинный, в нем пахло кофе и паленой резиной. Я направляла Надежду вдоль платформы туда, где проводник спустил пандус.

      – Едем в город проветриться, а, дамочки?

      Проводник говорил чуть похоже на Криса, фуражка его была залихватски сдвинута на затылок.

      – Милочка, дай я, – сказал он Надежде, имея в виду инвалидное кресло, но она покачала головой:

      – Спасибо, я сама.

      – Прямо, дорогая, – сказала я.

      Я увидела, что проводник заметил слепые глаза Надежды, но промолчал. Это хорошо. Мы с ней таких вещей терпеть не можем.

      Бумага с найтсбриджским адресом была все еще у меня в сумочке. Мы устроились в вагоне (жизнерадостный проводник принес кофе и лепешки), и я опять развернула вырезку. Надежда услышала, что я делаю, и улыбнулась.

      – Это смешно? – спросила я у нее, снова глядя на туфли, сияющие и красные, как леденцы Лолиты. – Мы смешны?

      – Конечно, смешны, – безмятежно ответила она, отхлебывая кофе. – И это здорово, правда?

      Мы ехали всего три часа. Я думала, будет дольше, но поезда теперь стали гораздо быстрее, как и все остальное. Мы выпили еще кофе, поговорили с проводником (которого, как выяснилось, звали не Крис, а Барри), и я стала рассказывать Надежде о видах из окна, слегка расплывавшихся оттого, что мы проносились мимо со страшной скоростью.

      – Не беспокойся, – сказала Надежда. – Не обязательно рассказывать про все прямо сейчас. Смотри и запоминай как следует. Когда вернемся, у нас будет куча времени, чтобы все обсудить.

      В Лондон мы приехали почти к обеду. Вокзал Кингз-Кросс был гораздо больше, чем я себе представляла, – стекло и величественная копоть. Я старалась разглядеть его как можно лучше, одновременно управляя Надеждой, пробирающейся через разновозрастную, разномастную толпу; на мгновение даже Надежда растерялась, и мы застряли в нерешительности посреди платформы, недоумевая, куда делись все носильщики. Кажется, все, кроме нас, точно знали, куда им надо, люди с портфелями то и дело толкали кресло, прокладывая себе путь к выходу, а мы все стояли, пытаясь понять, куда нам идти. Моя храбрость начала убывать.

      – Ох, Надежда, – прошептала я. – Я, кажется, больше не могу.

      Но Надежду было не сбить с пути.

      – Чепуха, – уверенно сказала она. – Сейчас найдем такси – они вон там, откуда сквозит.

      Она показала налево, и я увидела высоко над головами табличку «Выход».

      – Будем делать то же, что и все. Возьмем такси. Вперед!

      И