Пирог из горького миндаля. Елена Михалкова

нет. Но ты получишь жемчуг с морских глубин!

      Женьке вручили браслет из белых пластиковых бусин и такое же колечко. Девочка скривилась.

      Ключ от всех дверей забрал Лелик, Веронику одарили заколкой с «рубинами», Пашка долго колебался, но в конце концов выбрал перстень с драконом и торжественно надел на средний палец.

      – Дядя Юра, смотрите!

      Пока Юрий разглядывал дракона, взгляды Пашки и Тамары скрестились. Тишке показалось, что трава между ними вот-вот вспыхнет. Сын с матерью смотрели друг на друга не дольше секунды – и одновременно отвернулись.

      – Янка, давай меняться!

      Женька поравнялась с девочкой.

      – Твой кулон – на мой браслет! И впридачу еще кольцо!

      Тишка отрицательно качнула головой. Кулон был не игрушкой, а лесным подарком. Не важно, что это не настоящий изумруд, а всего лишь стекляшка. В ней живет лес: солнечный свет над соснами, сияние росы в утренней траве. Все хорошее, что случилось с Тишкой за последние две недели, кулон вобрал и сохранил в своей зеленой сердцевине.

      Женька не отставала.

      – Ты его потеряешь! Дай сюда!

      Тишка остановилась и уставилась на Женьку с такой враждебностью, что та замолчала.

      До определенного момента Тишка выглядела милым, хотя и странноватым ребенком. Но у ее покладистости были пределы, и тот, кто натыкался на них, чувствовал себя как человек, гулявший по поляне и неожиданно врезавшийся лбом в стену.

      Лес – Тишкино царство, мир ее безмятежности. Волшебная страна. Здесь отец не кричит на маму, не швыряет вещи в распахнутую пасть чемодана. Здесь мама не наставляет, как лучше понравиться деду, и не смотрит при этом такими жалкими глазами, что хочется отвернуться. И вот частичку этого мира у нее хотят отнять.

      – Ладно, одолжи на время, – сдалась Женька. – Я с платьем надену и верну!

      – Нет.

      – Ну чего тебе стоит? Ты что, жадина, что ли?

      «Это ты жадная», – мысленно сказала Тишка. В эту секунду она ясно поняла, что Женька привыкла всегда получать то, что ей хочется. В моменте присвоения чужого было для нее больше радости, чем в самом владении. «Она хочет кулон не потому, что он ей нравится и к чему-то подходит. А потому что он мой».

      – Да! – отрезала Тишка. – Злая и кусачая.

      Она оскалила зубы.

      – Дура, – пробормотала Женька и отошла.

      «Может и дура, – мрачно согласилась девочка. – Зато с кулоном».

      И спрятала свою драгоценность, висевшую на цепочке, под футболку – поближе к телу.

      Утром Тишку разбудили петухи и двери. Петухи голосили, двери хлопали, солнечный луч тянулся по полу, и день обещал быть не таким уж и плохим. Тишка вбежала босиком в столовую и остановилась.

      Что-то было не так. Раиса всхлипывала, мать повторяла:

      – Боже мой, какой кошмар… Какой ужас!

      – Что случилось?

      Взрослые помолчали.

      – Несчастье, – наконец сказала Тамара. – Изольда Андреевна погибла.

      3

      Поселок дрожал, волновался и перебрасывал из конца в конец страшные