Дешевый роман. Вячеслав Прах

рассмеялся.

      – Конечно, не примет. Она вышвырнет тебя из твоего же дома. Ты только посмотри со стороны на себя. Кто ты? Ты это знаешь, я это знаю, а подойди к первому встречному и расскажи свою историю.

      Его смех стал громче.

      – Не бойся, парень, быть тем, кто ты есть. Я сейчас смеюсь не над тобой, а над собой молодым. Твое лицо мне так напоминает мое несколько лет назад, нет, не в этом, наши черты лица не схожи, мы разные внешне. Я тебя старше, но сужу сейчас не по возрасту, а по количеству написанных книг. Я не читаю твои мысли, Габриэль, не стоит из меня делать Бога, но я прочитал всю твою суть, все твое нутро перелистнул, когда ты взял мою книгу и приложил к своей груди. И если бы я встретился с собой несколько лет назад, я бы сказал: «Твоя душа будет стоить дешево», но даже это мне бы не помогло. Ведь если я загорался чем-то, то я пылал ярким пламенем с громким треском до тех пор, пока с меня не посыпется пепел. И я не слушал никого, я писал и сгорал, был полон страсти. Меня переполняла внеземная сила, которая исходила из моего творения. Я был слишком предан своей первой работе, своей первой книге – своей лучшей книге, я был уверен, что она раскроет во мне гения. Я себя таковым считал.

      – И что произошло в итоге?

      Он изливал мне свою душу, я узнавал себя.

      – Я пришел в издательство, довольный своей законченной рукописью. Сколько ночей я тогда не спал – сорок восемь или сорок семь, неважно. Мне казалось, что ночь – главный источник моего вдохновения, ночью ко мне приходили самые необыкновенные образы.

      Я внимательно слушал его, иногда даже затаив дыхание.

      – Я принес свою рукопись, отдал редактору и пошел домой спать. (улыбнулся). Ха, я тогда проспал, кажется, суток двое, я был, как герой, павший на поле боя после своей победы. И утром, на третий день, я получил письмо, в нем было сказано, что издательство приняло мою рукопись и готово отдать в печать, первая партия выйдет тиражом пять тысяч экземпляров. Пять тысяч, ты представляешь себе, Габриэль, для меня эти цифры казались нереальными. Я обнял Жанну, она была для меня, как твоя Рита – муза, влечение, пыл, называй ее как угодно, но ее роль в моем творчестве была неоценима.

      Я с пониманием кивнул.

      – Мы с Жанной лежали на кровати и смотрели в потолок, мечтали, как меня будут издавать миллионными тиражами, люди будут обсуждать мой талант, мою сущность, мое уникальное восприятие мира. Я буду писать новые книги, а она будет готовить мне ужин, кстати, ей я тоже врал, как и ты. Мы не спали целую ночь, дожидаясь утра, чтобы пойти на свою первую презентацию книги. Это для меня был такой толчок, такие эмоции, словно меня возвысили к небу и нацепили на плечи крылья. «Лети, Маэстро, лети».

      Я посмотрел на него, ожидая какого-то неприятного поворота. Я прекрасно знал, что у таких историй зачастную трагичный финал.

      – Ждешь трагедии, Габриэль?

      Он словно прочитал мои мысли. Я кивнул.

      – Жду.

      – Тогда слушай.

      Он показал мне на столик, что стоял в конце зала, и мы направились к нему. Сели. Он закинул ногу на ногу, как закидывают дамы, неуклюже держа тонкую сигарету в руке. Дешевый прием.

      – Я сидел перед публикой,