Дешевый роман. Вячеслав Прах

как Дева Мария.

      Он засмеялся каким-то злобным смехом.

      – Ты знаешь, сколько я за нее получил?

      Это был риторический вопрос.

      – Десять тысяч долларов. Было продано более ста тысяч экземпляров, это был успех. Я зажил другой жизнью, больше не было того вечно голодного парня с мешками под глазами, был теперь другой человек – сытый, в красивом костюме, чистый, с довольным блеском в глазах. Блеск – это теперь поза. Я поддерживаю свой образ. А Жанна тогда ушла от меня к другому.

      – Почему?

      – Не знаю, не знаю. Без нее все стало иначе, я начал писать дамские романы с любовными интрижками для всеядных, и они продавались с бешеной скоростью. Я написал восемь книг и свою первую книгу я считаю лучшей. Но я бы ее уже не повторил. Не знаю почему, сейчас все по-другому. Я понял, что не нужна никому моя душа. Люди готовы есть помои, если они будут в красивой обложке. Это, кстати, моя книга висит на витрине и я законный владелец этого магазина.

      Я потерял дар речи. Передо мной стоял Эн Ронни. Человек, которого я заочно ненавидел. Мне были, мягко сказать, не по душе его романы, и я никогда не мог понять, почему вся страна читает их. Он писал о примитивных отношениях, в его книгах не было никакой глубины. Это был всего лишь набор слов, я бы даже, оказавшись в тюрьме, его книгой разве что рыл бы подкоп.

      – Теперь ты знаешь, кто я.

      Произнес, смакуя. Он видел, что это произвело должный эффект.

      – Мне нужно подумать.

      Холодно попрощался я.

      – Подумай, Габриэль, подумай, – улыбнулся Ронни.

* * *

      Я вошел мрачным в комнату. У меня на душе было разочарование. Я не видел ни Риту, ни свою рукопись, ничего вокруг. Передо мной было лицо этого человека, неприятные ощущения, словно меня окунули в лужу. Рита подошла и хотела обнять.

      – Не трогай меня.

      Я сорвался на нее. Что я делаю? В чем она виновата?

      – Рита, прости, – я начал целовать ее руки, – я не хотел тебя обидеть. Мне сейчас тяжело.

      Я опустился на колени, обнял ее ноги. Она гладила мои волосы.

      – Что случилось, Габриэль?

      Я все никак не решался сказать.

      – Этот человек… Из книжного. Это Эн Ронни!

      – А кто это?

      – Ты не слышала о нем?

      – Нет, – она удивилась.

      – Если в двух словах, это известный современный писатель, мне казалось, что каждая собака в городе знакома с его творчеством.

      – Не говори так больше.

      Сказала приказным тоном, но при этом нежность ее осталась на губах.

      – Почему?

      – Потому что ты не в праве судить его.

      – А кто же тогда ему судья? Знаешь, Рита, я относил ему свою рукопись, я не знал, кто он. Мне хотелось услышать его мнение. Верно он говорил о ценности своей души. Верно!

      Я был в гневе.

      – Пусть судят его читатели. А ты пиши, Габриэль, пиши… Неизвестно еще, сколько стоят наши души.

* * *

      – У тебя есть другая, Габриэль?

      Я знал, что рано или поздно этот вопрос прозвучит.