Дешевый роман. Вячеслав Прах

я не стал. Она так прекрасна, когда спит, так невинна и чиста. Поцеловал ее в медовую щеку и тихо вышел из комнаты.

      Шел дождь. Хотя нет, не было дождя. В любом случае я его не чувствовал.

      Я нашел этот книжный и вошел внутрь. Продавец хотел предложить свою помощь, но я прекрасно знал, что ищу. А вернее, кого. Он стоял на том самом месте, где мы с ним встретились впервые, он листал свою книгу и время от времени довольно улыбался. Я стоял в стороне и смотрел на него, не боясь подойти, заговорить с ним первым.

      – Какое прекрасное утро, не правда ли? И давно ты на меня смотришь?

      Он ни на секунду не оторвался от своей книги, мне казалось, что он смотрит в книгу, а видит меня.

      – Несколько минут, – признался я.

      – Хорошо.

      Он еще секунд десять читал свою книгу, а затем закрыл ее.

      – Что тебя привело ко мне? Как тебя… – начал вспоминать.

      – Габриэль. Я не представился тогда при встрече.

      – Да, Габриэль.

      Он смотрел на меня с вопросом.

      – Я принес свою книгу, а точнее, несколько глав. Мне бы хотелось узнать твое мнение.

      Не знаю, как так получилось, но я перешел с ним на «ты», это его не смутило.

      – Мнение о книге? – рассмеялся писатель. – Ты хочешь узнать критику у человека, мнение которого стоит два доллара и восемьдесят пять центов? А не слишком ли дешево ты оцениваешь свою работу, Габриэль?

      Да, вот этим он мне и понравился.

      – Нет, не слишком, – мягко ответил я.

      – Как знаешь, друг, как знаешь.

      Он сделал шаг мне навстречу, я отдал ему свою рукопись. Он достал зажигалку и щелкнул кремнем.

      – Не подходи, а иначе я ее сожгу.

      Вся моя жизнь пролетела перед глазами, ком подступил к горлу, в нем же и застрял. Я не мог выдавить из себя слово. Щеки горели. Глаза наливались слезами. Руки охватывало пламя ярости. Я готов был его убить без промедления. И если бы в руке моей был нож, я всадил бы его прямо в горло. Разочарование, обида и страх. Я пытался что-то сказать, но у меня это не получалось. Эта рукопись – это все для меня.

      – Да, я вижу, ты ее и вправду любишь, свою работу.

      Он спрятал зажигалку, подошел и толкнул в грудь, прикладывая мои листы к солнечному сплетению. Надавил.

      – Ты узнал свое мнение об этой работе, а теперь уходи. И никому не позволяй очернять ее критикой. Ты меня понял?

      – Понял.

      Он ослабил хватку.

      – Пошел вон.

* * *

      Я наполняюсь ежеминутно неизвестной мне силой, энергией, такое чувство, что через меня проходят все мои герои, я ощущаю их вибрации, они пользуются моей кожей, чтобы зачитать свою историю, моими губами, они хотят быть услышанными, понятыми, им хочется иметь собственный вес. Моими словами они строят предложения, медленно перетекающие в главы, они знают все обо мне – а я о них ничего, они знают места, в которые следует меня отвести, чтобы я увидел, услышал и рассказал. Каким-то странным образом мои герои меня поглощают, словно я не их автор, а всего лишь смертный, один из них.

      Кто ты,