Люди одной крови. Геннадий Евтушенко

вы траншеи вперёд к реке копать приказали?

      – Да на всякий случай.

      Но, уловив удивлённый взгляд Полякова, добавил:

      – Немчура, конечно, техникой богата. Танки непременно будут. А в ручей, он всё же не такой уж узкий, с ходу не полезут, тормознут. Вот тут их и бить надо будет. Из этих самых сап, которыми траншеи заканчиваются.

      Поляков покрутил головой.

      – Грамотно. Дай-то нам Бог.

      – Вишь, прижало, и Бога вспомнил. Неверующий же.

      – Неверующий. Но меня бабка в основном воспитывала. Незабвенная моя Екатерина Ермолаевна. Крепко верующая была. Та Бога часто поминала. Но, как говорила, не всуе.

      – А родители что ж? Разбежались?

      – Родители? Нет. Родители у меня в порядке. Только всё заняты очень были. То революцию делали, то промышленность восстанавливали, социализм строили. Ну а в последнее время Америку догоняли и перегоняли. Так что им не до меня было.

      Любавин хмыкнул:

      – Ну-ну.

      Поляков посмотрел на запад, откуда супостат появиться должен был, и спросил Любавина:

      – Товарищ майор, вот вы говорите немчура, а я на границе вроде с румынами воевал.

      – Я тоже. А потом и немцы появились. Кто ж знает, какие у них тут дивизии воюют? Мне лично главное разведуправление об этом не докладывало.

      Поляков вставил:

      – Мне тоже.

      – Ну вот. Последние, кого я видел, были немцы. Да нам хрен редьки не слаще. И тех и других бить надо.

      Поляков согласился.

      – И то верно. Будем бить, сколько силёнок наших хватит.

      – Ты, Георгий, главное, не тушуйся. Все из мяса и костей сделаны. Только мы пожилистей. Сейчас они нас гонят, потому что их много. Много больше, чем нас.

      А резервы подойдут – посмотрим, чья возьмёт. А чтобы резервов дождаться, мы должны их здесь придержать. Время нашим дать, понимаешь? Скоро мы их остановим, скоро. Пусть пока потешатся, пройдут вперёд. Обратно бежать дальше придётся.

      – Тут главное, товарищ майор, чтоб не до Волги они тешились.

      Любавин удивлённо посмотрел на него.

      – Ты что, Георгий? Километров с сотню-то ещё, может быть, и отдадим. А там – вперёд, на Берлин. Не сомневайся.

      А Жорка и не сомневался. Не мог он тогда знать, насколько пророческими были его слова насчёт Волги.

      Фашисты появились на рассвете. Три мотоциклиста подъехали к самой воде, побалабонили что-то по-своему, погазовали, крутанулись у берега и рванули обратно.

      – Это хорошо, – шепнул Поляков. – Не заметили. Любавин кивнул.

      – Тем лучше. Жора, подтяни поближе пулемёты с флангов. Они беспечно, колонной к ручью подойдут. Вжарим хором, человек с полета сразу положим. А там видно будет.

      – Ладно. Дай команду пулемётчикам. Пошли связных. – И громко: – Командиры рот, ко мне!

      Поставил задачу:

      – Огонь открыть только после пулемётчиков и не палить в небеса. Нам нужен только прицельный огонь. Патроны беречь. Неизвестно, сколько нам этот рубеж оборонять