Новое несовершенство. Верлибры. Виктор Каган

города Глупова…»

      Улицы города Глупова

      забиты пробками машин,

      как бутылки ростовского шампанского,

      которое не открыть без клещей.

      В поисках чего б пожевать

      солнце садится на свалке.

      Голова соседа в метро падает мне на плечо,

      хочу стряхнуть,

      но не удержать свою.

      Кризис дошёл до дна

      и пускает пузыри,

      они разрываются в небе

      трескучим шуршанием

      праздничных фейерверков

      в честь величия города,

      на которое всем наплевать,

      но весело и красиво.

      Внешний враг окружает город снаружи,

      внутренний – изнутри,

      наполняя патриотизмом

      речи политиков,

      пренья застолий

      и потасовки во всемирной сети.

      Пирожок бронепоезда начинён стрип-баром.

      Дырка от бублика надувается шаром.

      Из шара выходит деловитый Герасим

      в костюме с бабочкой и кроссовках,

      деловито тащит скулящий мешок к пруду,

      оглядываясь в поисках камня,

      садится на берегу,

      закуривает сигаретку

      и наблюдает за каким-то Гоголем,

      который, путаясь в длинном плаще,

      топит кошку,

      отгоняя её палкой от берега

      и колотя по башке,

      чтоб сократить мученья —

      всё-таки божья тварь.

      Чуть поодаль под дубом

      кто-то копает яму,

      что-то в неё опускает,

      засыпает землёй,

      утаптывает,

      прилаживает табличку,

      долго стоит перед ней на коленях,

      встаёт,

      отряхивает колени,

      уходит, потерянно семеня,

      то и дело оглядываясь

      и наконец растворяясь

      в мельканьи огней и мельтешеньи фигур.

      Герасим подходит к табличке,

      читает:

      «У попа была собака,

      он её любил,

      она съела кусок мяса,

      он её убил,

      в землю закопал

      и надпись написал,

      что у попа была собака,

      он её любил…»

      и думает,

      не завести ли собаку?

      Что скажете, Михаил Евграфыч?

      Тот поднимает глаза:

      «Нифигасе,

      какой я тебе Евграфыч!?».

      «Очень приятно,

      будем знакомы —

      Герасим»,

      пинает мешок в воду

      и они отправляются

      в поисках третьего

      по улицам Глупова,

      забитым пробками,

      будто уши бога.

      «Пальцем в воздухе…»

      Пальцем в воздухе,

      карандашом на бумаге,

      углем на белой стене,

      мелом на чёрной

      соедини Северный полюс и Южный

      и точку восхода с точкой заката.

      Получится окно, в котором

      четыре времени года

      плывут по экрану неба

      пока продолжается жизнь

      во влажной глазной плёнке.

      Получится прицельная рамка,

      в которой ты выберешь место,

      чтобы