Притворись, что мы вместе. Дарья Сумарокова

Я бы хотел ваш сотовый, на случай каких-то вопросов. В поликлиниках одни идиоты теперь, а в платных вообще не понимаешь, чем болеешь: не то голова, не то жопа.

      – Ну, не думаю, что все так плохо. В нашей поликлинике на приеме сидят очень хорошие специалисты. Можете смело обращаться. А телефон я вашей маме уже оставила.

      – Тогда больше не задерживаю.

      – До свидания.

      Напоследок он бросил на меня неприязненный взгляд. Через двадцать минут я медленно плелась по тропинке через маленький больничный скверик к приемному покою хирургического корпуса.

      Просто до невозможности обидно, несправедливо, неправильно. Вот это сынок, черт подери! Вот это «свет в окне». Просто лампочка Ильича. Кострище для преданных мамаш. Ничего-то я про вас не знаю и не понимаю, Полина Алексеевна. И что за жизнь?! Почему не бывает, чтобы все хорошо?

      2005

      Март

      Зима никак не планировала сдавать позиции, а хотелось тепла и солнца. Надоело скакать в потемках между корпусами. На дежурствах особенно страшно было ночью. Иногда из приемника вызывали в самый дальний инфекционный корпус, путь к которому пролегал мимо заброшенного старого пищеблока, пристанища местных бомжей. Жутко до невозможности. Наконец ужасно надоело без конца надевать и снимать уличную обувь и куртку. Летом все казалось гораздо легче. Светлее.

      Новый год прошел в чудесной, почти безалкогольной атмосфере, но с конца января началась полоса умеренных коньячных обострений. К середине февраля дома опять наступил относительный покой, периодически нарушаемый милыми линеечками из пивных бутылок около мусорного бачка. Длина линеечек имела тенденцию к прогрессированию, от одной до четырех пустых единиц за вечер. Но все-таки надежда на сохранение хотя бы этого хрупкого пивного равновесия меня не покидала. Впрочем, все было как обычно.

      Далее анамнез катился, как по учебнику: череда дней рождений, Двадцать третьих февралей, Восьмых март и прочего нарушила почти месячное «почти» воздержание. Вечерние отсутствия перешли в регулярные с частотой раза три в неделю и затягивались часов до шести утра, причем и в будние дни тоже. Запах при появлении мужа домой стал совсем уже не пивной. Ночное сопение, вонь, желание вступать в споры или в половые отношения, а также просто метание по квартире – все это выматывало и отнимало последние силы. Радовал только крепкий детский сон, пока что гарантировавший отсутствие нервных потрясений для Катьки. Что может дать лицезрение ночного папочки? Не будем об этом. Мои сумрачные приступы мозгокопания стали гораздо навязчивее и мешали жить.

      А что будет, когда она подрастет, а ничего не изменится? А потом, когда подрастет еще? Что будет дальше?

      Асрян права… Получается, она права… Сколько уже прошло таких временных периодов затишья? Сколько, сколько, сколько?..

      Не стонать. Ну, давай, разводись уже, наконец. Куда ты сейчас пойдешь? К маме? Нет, конечно. В одной комнате брат женатый, в другой неженатый, в третьей родители. Отметается. Интересно, как только Борькина жена его от Сашки отличает…

      Тогда