Притворись, что мы вместе. Дарья Сумарокова

мои жизненные неурядицы, накопленные за последнее время, являлись любимой темой наших с Иркой разговоров. Я хоть и не давала никому возможности сунуть нос в собственную жизнь, однако не возражала против весьма грубых и прямых высказываний Асрян.

      Ирка любила разговаривать, повернувшись ко мне спиной, лицом к плите, не прерывая кулинарного творчества.

      – Как последний месяц?

      – С переменным успехом: четыре трезвых дня на два-три алкогольных.

      – Говорила по поводу приема у Сапожникова? Все-таки доцент в Военмеде, дисер как раз по алкоголикам. К нему непросто попасть, мужик опытный и грамотный.

      – Ты же знаешь: он никуда не пойдет. С чего ты взяла, что он думает, будто у него какие-то проблемы? Отец пьет, дед попивал, и все в порядке. Никто еще даже не умер. По крайней мере, от этого.

      – Но ведь сам же подшился два года назад, причем особенно и не сопротивлялся. На целый год.

      – Ирка, ну че ты пытаешь? Ведь тогда был повод: испугался, машину разбил, черепушку свою несчастную расквасил, ногу сломал, еще бы чуть-чуть – и трепанация. А теперь мы, как говорится, сделали выводы. Права с помощью маман выкуплены, такси всех спасет.

      – Ладно, ты все-таки обдумай, что с этим будешь делать дальше. Если планируешь жить с данной особью мужского пола – это одно, если нет – то совсем другое.

      Как же это по-асрянски… Когда я уже так научусь, черт возьми?

      – Все-таки, я думаю, ты сгущаешь: не все течет по учебникам, в том числе и психиатрия. Не все же спиваются.

      Ирка периодически поворачивалась и поглядывала на меня очень противным скептическим взглядом. Измеряла и взвешивала.

      – Ну лады. Борись пока.

      Перешли на более приятные темы. Вспомнили по четвертому разу встречу выпускников перед прошлым Новым годом. Мы с Асрян заявились на это собрание первый раз после института, и обе были на высоте: я, как всегда, самая красивая и худая, Асрян – самая успешная, и тоже как всегда. Девчонки из группы завистливо осматривали мою мини-юбку и впихнутые в нее пятьдесят два килограмма, а также новенький «Фиат» госпожи Асрян-Эпельбаум. Народу присутствовало много, из разных групп и разных годов выпуска. С непонятной тоской и надеждой я шарила глазами по залу ресторана. Ирка тут же заметила даже мне самой не совсем понятную тоску.

      – Не ищи. Он в Америку эмигрировал год назад. Экзамены сдал. Работает врачом вроде как. Между прочим, женат.

      – Ты про кого?

      – Господи, Сокольникова! Мне только голову не дури. Про Петьку, конечно.

      – М-да… Это ты в точку. Это так и должно было быть.

      Общее впечатление от той встречи было каким-то неоднозначным. Все прошло совершенно предсказуемо: никто не покорил Эверест, не защитил докторскую, не ударился в трансплантологию. На худой конец, не стал миллионером благодаря пластической хирургии. Кто-то развелся, воспитывал ребенка, многие уже вообще не работали в медицине, пацаны в основной