Мир без конца. Кен Фоллетт

тактически использовать Книгу Тимофея. Но теперь уже поздно. Ризничий закрыл книгу.

      – У меня вот какой вопрос к самому себе и к братии: не пали ли мы по сравнению с эпохой аббата Филиппа в том, что касается разделения братьев и сестер?

      На студенческих дебатах он научился тому, что лучше всего выдвигать свой тезис в форме вопроса, отнимая тем самым у противника возможность возразить.

      Первым ответил Карл Слепой, помощник и сторонник настоятеля.

      – Некоторые монастыри расположены вдали от населенных пунктов, или на необитаемом острове, или в лесу, или высоко в горах, – неторопливо начал он. – В таких обителях братия отрешена от всяких контактов с миром. Кингсбридж всегда был другим. – От его взвешенных слов Годвин заерзал. – Мы находимся в центре большого города, где живут семь тысяч душ. Служим в одном из самых прекрасных христианских соборов. Многие из нас являются врачами, поскольку святой Бенедикт сказал: «Особо нужно заботиться о больных, ибо каждый поступок монаха должен напоминать о самом Христе». Мы лишены роскоши полной изоляции. Господь предназначил нас для другой миссии.

      Возмутитель монастырского спокойствия ожидал чего-либо подобного. Карл терпеть не мог, когда переставляли мебель, просто натыкался на нее. Так же он противился любым переменам, опасаясь спасовать перед неизвестностью. Теодорик быстро возразил:

      – Тем более мы должны строже соблюдать правила. Живущий рядом с таверной должен особенно старательно избегать винопития.

      Монахи одобрительно загудели: они любили остроумные ответы. Годвин кивнул Теодорику, белое лицо которого порозовело от благодарности. Расхрабрившийся послушник по имени Юлий громко прошептал:

      – Чего Карлу женщины, он их не видит.

      Кто-то из монахов рассмеялся, но многие неодобрительно покачали головой. Годвин решил, что все идет хорошо. Вроде пока чаша весов клонится в его сторону. Тут заговорил аббат Антоний:

      – Что именно ты предлагаешь, брат Годвин?

      Дядя не учился в Оксфорде, но неплохо умел заставить противника выложить карты на стол. Годвин неохотно ответил:

      – Может быть, стоит вернуться к правилам времен аббата Филиппа?

      – Что ты хочешь этим сказать? Никаких монахинь?

      – Да.

      – И куда же им деваться?

      – Женский монастырь можно перенести в другое место, он мог бы стать уединенной обителью аббатства, как Кингсбриджский колледж или братство Святого Иоанна-в-Лесу.

      Все заволновались. Поднялся шум, с которым аббату не сразу удалось справиться. Раздался голос старшего врача Иосифа, умного, но гордого человека, которого Годвин остерегался.

      – Как же мы управимся с госпиталем без монахинь? – Из-за плохих зубов старший брат пришепетывал, отчего казалось, что он пьяный. Но говорил при этом весьма твердо. – Они разносят лекарства, меняют повязки, кормят тяжелобольных, причесывают дряхлых стариков…

      Теодорик заметил:

      – Все