Серебряная книга романов о любви для девочек. Анна Воронова

быть такой!

      Уж лучше быть розово-карамельной девочкой, чем прозябать всю жизнь с такой вот «индивидуальностью» вдали от внимания парней!

      Так что Багрянцева сказала:

      – Я хочу кремовую куртку с мехом, со стразами, с вышивкой.

      – Как у «трех А»? – догадалась мама. – Я как-то их встретила на улице. Послушала, как они говорят. Это не очень вежливо, но, по-моему, они… жуткие дурочки!

      – Дурочки не дурочки, а парней заставили за собой бегать! – парировала Люба. – А вот умная Михеева одна ходит.

      Папа хмыкнул. Наверно, не знал, что ответить.

      – Но ведь у них богатые родители. Ты, Люб, отлично понимаешь, что у нас нет средств выписывать тебе наряды от Диора.

      В этот раз уже Люба не нашла что возразить.

      Они шли по рынку, поглядывали по сторонам и так и не могли найти общего решения. Куртки казались то слишком скучными, то сшитыми из чересчур грубой ткани, то по моде пятилетней давности. Между тем настоящая осень с ее холодами, дождем и слякотью уже напоминала о себе. Носить старье у Любы не было желания. В универмаге продавали, в общем, то же, что и на рынке. А модных бутиков в Елизаветинске все равно не водилось. Так что…

      – Выбирай сама, – сказала мама. – Ничего тебе указывать не буду.

      Первый раз в жизни Багрянцева почувствовала сладкую свободу. Но сразу же за ней пришло чувство ответственности: вдруг не то выберу? Тут уж некого винить будет, что плохо одета.

      Часам к двум уставшая семья Багрянцевых, обошедшая не менее трех раз весь городской рынок, остановилась у палатки, где продавалась довольно милая, но чересчур простецкая девчоночья куртка бежевого цвета. Любе она пришлась впору. Материал приятный. Но Люба явно не могла принять решения.

      – Берите, девушка, берите! Вам так идет! – завела продавщица свою обычную песню.

      – Вижу, что идет, – сказала Люба. – Только больно уж она скучная. Нет ни стразов, ни вышивки…

      – Так сами сделайте! – предложила продавщица.

      Любе с мамой эта мысль понравилась.

      Недалеко от выхода с рынка, отягощенная приятным весом обновок Багрянцева с тоской глянула на лоток с дешевой косметикой. Затем – с той же тоской – на маму. Да, половина их девчонок уже красились. Как раз та самая половина, что пользовалась успехом у ребят!..

      – Ну, уж нет, – сказала мама. – Рано. И потом, эти помады могут быть плохого качества.

      Что ж, по крайней мере, Люба будет носить ту куртку, что сама выбрала.

      Глава 5

      Соцiалистъ и бунтовщикъ

      – А, это ты, Люба ! Заходи. Я отыскала кое-что занятное.

      Багрянцева вошла в музей и прикрыла дверь. Ее охватило сладостное нетерпение.

      – Садись за стол, – пригласила заведующая. – Видишь ли, – продолжила она, присаживаясь рядом, – фамилия Рогожина казалась мне знакомой. Но откуда? Просмотрела личные дела начала века – нет. В журналах тоже нет. Хотя журналов этих раз, два – и обчелся. Может, думаю, и у меня эта