Серебряная ива. Анна Ахматова

дым от жертвы, что не мог

      Взлететь к престолу Сил и Славы,

      А только стелется у ног,

      Молитвенно целуя травы, —

      Так я, Господь, простерта ниц:

      Коснется ли огонь небесный

      Моих сомкнувшихся ресниц

      И немоты моей чудесной?

Зима 1913Царское Село* * *

      Домашнего религиозного воспитания Ахматова не получила. В семье Горенко, как и во многих интеллигентных семьях предреволюционной поры, отношение к религии было спокойным. Однако младшие дочери Инны Эразмовны, бестужевки и народоволки, подрастая, наперекор семейной традиции стали проявлять непонятную матери религиозность с некоторым даже налетом экзальтации. Одна из товарок Анны по Киевской гимназии (год 1907) оставила такое важное свидетельство:

      «Киевская весна. Синие сумерки. Над площадью медленно разносится благовест. Хочется зайти в древний храм св. Софии, но ведь я принадлежу к «передовым» и в церковь мне не подобает ходить. Искушение слишком велико… хочется отойти от обыденного. В церкви полумрак. Народу мало… в темном приделе вырисовывается знакомый своеобразный профиль. Это Аня Горенко. Она стоит неподвижно… Взгляд сосредоточенно устремлен вперед. Она никого не видит, не слышит. Кажется, что она и не дышит… Несколько раз хотела заговорить с ней о встрече в церкви, но всегда что-то останавливало. Мне казалось, что я невольно подсмотрела чужую тайну…»

* * *

      Родилась я ни поздно, ни рано,

      Это время блаженно одно,

      Только сердцу прожить без обмана

      Было Господом не дано.

      Оттого и темно в светлице,

      Оттого и друзья мои,

      Как вечерние грустные птицы,

      О небывшей поют любви.

1913* * *

      О тебе вспоминаю я редко

      И твоей не пленяюсь судьбой,

      Но с души не стирается метка

      Незначительной встречи с тобой.

      Красный дом твой нарочно миную,

      Красный дом твой над мутной рекой,

      Но я знаю, что горько волную

      Твой пронизанный солнцем покой.

      Пусть не ты над моими устами

      Наклонялся, моля о любви,

      Пусть не ты золотыми стихами

      Обессмертил томленья мои —

      Я над будущим тайно колдую,

      Если вечер совсем голубой,

      И предчувствую встречу вторую,

      Неизбежную встречу с тобой.

1913* * *

      Я видел поле после града

      И зачумленные стада,

      Я видел грозди винограда,

      Когда настали холода.

      Еще я помню, как виденье,

      Степной пожар в ночной тиши…

      Но страшно мне опустошенье

      Твоей замученной души.

      Так много нищих. Будь же нищей —

      Открой бесслезные глаза.

      Да озарит мое жилище

      Их неживая бирюза!

<Май> 1913* * *

      Ничего не скажу, ничего не открою.

      Буду молча смотреть, наклонившись, в окно.

      Как-то раз и меня повели к аналою,

      С кем – не знаю. Но помню – давно…

      Из окна моего вижу красные трубы,

      А над трубами легкий клубящийся дым.

      Но