Серебряная ива. Анна Ахматова

за последним журавлем

      Моя надежда улетает.

      К моей тоске сосед приучен,

      И часто сам вздыхает он:

      «Простите, грустен я и скучен».

      А в самом деле он влюблен.

      В саду под шум берез карельских

      О днях мечтаю царскосельских,

      О долгих спорах, о стихах

      И о пленительных губах.

      Но чувствую у локтя руку

      Ведущего меня домой

      И снова слышу, что со мной

      Нельзя перенести разлуку;

      Какою страшною виной

      Я заслужила эту скуку?

      Когда камин в гостиной топят

      И гость мой стройный не торопит

      Свою коляску подавать,

      А словно что-то вспоминая,

      Глядит на пламя не мигая,

      И я люблю припоминать…

      Уже, друзья, мою божницу

      Устали видеть вы пустой,

      И каждый новую царицу

      Подводит к двери золотой.

      А ты, конечно, всех проворней,

      Твоя избранница покорней

      Других; и скоро фимиам

      Вольней прильнет к ее ногам…

      Тогда припомни час единый,

      Вечерний удаленный час,

      И крик печали лебединой,

      И взор моих прощальных глаз.

      Мне больше ничего не надо —

      Мне это верная отрада.

<<8 сентября>> 1913Слепнево* * *

      В то время я гостила на земле.

      Мне дали имя при крещеньи – Анна,

      Сладчайшее для губ людских и слуха.

      Так дивно знала я земную радость

      И праздников считала не двенадцать,

      А столько, сколько было дней в году.

      Я, тайному велению покорна,

      Товарища свободного избрав,

      Любила только солнце и деревья.

      Однажды поздним летом иностранку

      Я встретила в лукавый час зари,

      И вместе мы купались в теплом море.

      Ее одежда странной мне казалась,

      Еще страннее – губы, а слова —

      Как звезды падали сентябрьской ночью.

      И стройная меня учила плавать,

      Одной рукой поддерживая тело

      Неопытное на тугих волнах.

      И часто, стоя в голубой воде,

      Она со мной неспешно говорила,

      И мне казалось, что вершины леса

      Слегка шумят, или хрустит песок,

      Иль голосом серебряным волынка

      Вдали поет о вечере разлук.

      Но слов ее я помнить не могла

      И часто ночью с болью просыпалась.

      Мне чудился полуоткрытый рот,

      Ее глаза и гладкая прическа.

      Как вестника небесного молила

      Я девушку печальную тогда:

      «Скажи, скажи, зачем угасла память,

      И, так томительно лаская слух,

      Ты отняла блаженство повторенья?..»

      И только раз, когда я виноград

      В плетеную корзинку собирала,

      А смуглая сидела на траве,

      Глаза закрыв и распустивши косы,

      И томною была и утомленной

      От запаха тяжелых синих ягод

      И пряного дыханья дикой мяты, —

      Она слова чудесные вложила

      В сокровищницу памяти моей,

      И, полную