Габриэль Конрой. Фрэнсис Брет Гарт

что мы не дойдем, – грустно сказала Грейс.

      – Почему же не дойдем? – спросил нетерпеливо Филип.

      – Потому что… у меня… сломана нога.

      – Грейс!

      Она снова лежала без чувств.

      5. Из лесу – в сумрак

      По счастью, Грейс ошибалась. У нее не была сломана нога, а всего лишь сильно растянуты связки; тем не менее от боли она не могла стоять. Филип снял с себя рубашку, порвал на бинты и, намочив их в ледяной воде, перевязал девушке распухшую щиколотку. Он подстрелил перепелку, потом еще одну утку, расчистил место для ночлега, развел костер и угостил Грейс вкусным горячим ужином. Голодная смерть больше не грозила им, опасности остались позади; самое худшее, что могло их ждать, это – несколько дней вынужденного промедления.

      За последние два-три часа заметно потеплело. В полночь порыв сырого ветра зашевелил сосны у них над головой; что-то глухо застучало по снежной кровле. Шел дождь.

      «Весна отправилась в поход!» – прошептал Филип.

      Но Грейс было не до стихов, даже из уст любимого человека. Она уронила голову ему на плечо и сказала:

      – Ты должен идти один, милый. Оставь меня здесь.

      – Грейс!

      – Да, Филип. Я дождусь тебя здесь. Я ничего не боюсь. Мне здесь настолько лучше, чем… им.

      Почувствовав на руке слезы, Филип поморщился Быть может, совесть у него была не совсем спокойна, быть может, он услышал укор в тоне девушки, быть может, вспомнил, что она говорит ему об этом уже не в первый раз. Молодой человек решил, что пора прибегнуть к тому оружию, которое он любил именовать «здравым смыслом». Оценивая свои душевные качества, Филип всегда считал себя пылкой, импульсивной натурой, человеком великодушным до безрассудства, которого хранит от полной гибели лишь способность к здравому суждению.

      С минуту он молчал, собираясь с мыслями. Разве не верно, что, рискуя собственной жизнью, он вырвал эту девушку из объятий смерти? Разве не заботился он о ней в течение их опасного путешествия, принимая на себя все тяжести пути! А какое счастье он дал ей, полюбив ее! Разве сама она не признавалась ему в этом? Как беспомощна сейчас эта девушка, и с какой готовностью он медлит здесь ради нее. Наконец, разве не ждет ее с ним пока еще, правда, туманное, но, конечно же, блистательное будущее? А она сейчас, когда спасение уже совсем близко, хнычет о двух умирающих людях, которым все равно – разве что случится чудо! – суждено умереть раньше, чем она к ним вернется. Филип немало гордился своей способностью к самоанализу; когда он расходился с кем-нибудь во мнениях, то всегда считал долгом поставить себя на место своего противника (нечего говорить, что он оказывался в этом случае довольно сговорчивым противником!). Сейчас он ставил себя на место Грейс и ясно видел, что всякая другая ради такой любви и ради такого будущего забыла бы обо всем на свете. То, что девушка продолжает упорствовать, говорит либо о ее нравственной отсталости, либо о каких-то других природных недостатках.

      Строить такого рода отвлеченные схемы очень легко, в особенности если оградить себя от всяких возражений. Подобное случается не только в горах Сьерры